Корона графини Вревской
Шрифт:
горчинкой.
– Я бы вас отнес к сладкому меду.
– Льстишь, стервец. Как звать то?
– Александр, здесь еще известен как Сашка-Смертник.
– Смертник..., - она оглядывает меня, - слыхала... Столько детей, ирод, загубил.
Так вот ты какой?... Не люблю таких. Почему здесь стоишь?
– Охраняю свою хозяйку. Должен оторвать голову тому, кто ее захочет обидеть.
– Если захотят, тебя не спросят...
– Мне терять нечего...
– Так, это уже интересно. Посмотрим, на что ты способен, Сашка- Смертник. Если посмотреть на то, как ведет себя твоя хозяйка и вон тот жирный боров, то чует мое сердце сегодня, тебя удавят.
– А если нет. Она снисходительно оглядывает меня.
– На нет и суда нет. Надзирательница отходит и вскоре, ближайший блистательно одетый зэк, пригласил ее на танец. Прошло больше часа. Неожиданно передо мной оказалась Галина.
– Смертник, проводи меня в туалет. Что то мне сегодня Борек не нравится, как бы не затеял что... Я пробиваюсь с ней через зал и выхожу в почти пустой коридор. В конце его, перед
одиночным туалетом останавливаемся, на всякий
внутрь... никого.
– Жди меня здесь, - говорит Галина. Она скрывается за дверью. Через минуту в коридоре появляются три человека. Одного из них узнаю, толстомордый Борек во главе шпаны шел ко мне.
– Она там?
– спрашивает он, кивая на дверь.
– Там.
– Отлично, выбейте дверь, ребята, - командует он своим засранцам.
– Отставить, - это уже говорю я.
– Катитесь-ка, говнюки, от сюда по добру - по здорову. Отчаяние придало мне храбрости. Все равно побьют или хлопнут, была не была. Борек усмехнулся.
– Сделайте его, ребята. Один из ребят достает ножик и махнул его передо мной. Я отскочил почти к стенке.
Еще один замах, успеваю присесть и нож со свистом рассек воздух над головой. Тут
же выпрямляюсь и не глядя взмахиваю ногой. Попал во что то твердое.
– Ой... парень согнулся от боли. Я рванул его за ворот и головой вогнал в косяк туалета. Нож вывалился, лицо сразу залила кровь. Отшвыриваю парня назад, на руки нападавших. Неторопливо подбираю нож.
– Все, вам конец. Борек побледнел, второй парень, придерживающий изуродованного товарища, бросил его и попятился. Я сделал два шага к ним и вдруг этот парень побежал, Борек поспешно стал отходить за ним.
– Мать вашу, вот вам. Я метнул нож, Борек ахнул и неуклюже развернувшись побежал в коридор. Вернулся к
туалету. На полу перед дверью хрюкал окровавленный бандит. Для верности два раза
врезал ему ногой в лицо, отдышался и постучал в дверь.
– Галина Александровна, можете выходить. Дверь чуть приоткрылась.
– Что тут было?
– спросила она испуганным голосом.
– Проба сил. Пытались меня пощупать. Она выходит и с уже не с ужасом, а любопытством смотрит на неподвижное тело под ногами.
– Это же телохранитель Борека, Самсон. Господи, как ты его отделал. Он был один?
– Нет. Борек был еще с кем то. Они убежали.
– Вот это, да. Так их, Смертник. Пошли в зал. В зале музыки нет. Все присутствующие замолчали при виде нас. К хозяйке подошел Старик.
– Галочка, с тобой все в порядке?
– Да, Дмитрий Иванович. А чего так тихо, разве танцев не будет?
– Твой охранник порезал Борека, он вон там в углу... Теперь и я обратил внимание на лежащего на полу человека, рядом несколько фигур хлопотали над ним.
– Вызовите врача.
– Уже послали. К нам подошла надзирательница, с которой я недавно разговаривал.
– Дмитрий Иванович, вечер я должна закрыть. Всем внимание, - кричит она присутствующим, - разойтись по своим местам, сейчас будет перекличка. В зал вбегает надзиратель.
– Вера, - обращается он к надзирательше, - там у туалета лежит изуродованный заключенный Самсонов, его срочно надо в больничку... Гул прошел среди находившихся в зале. Надзирательница поворачивается ко мне.
– Ты оказался прав, тебе действительно терять нечего. Отведите его в карцер, кивает она на меня.
– А ты, цыпочка, - это уже к моей хозяйке, - будешь сидеть в
своей комнате, пока я тебе не разрешу выходить. Вон отсюда. Все вон. Надзиратель хлопнул меня по плечу.
– Пошли. Ну вот, опять карцер... Просидел я недолго, всего два дня. Галина Александровна в своей комнате встретила, как хорошо знакомого родственника.
– Здравствуй, Смертник. Она обняла меня и тут же отстранилась.
– Здравствуйте, мэм.
– Садись, у меня чай остался, я тебя с печеньем угощу. Галина Александровна по хозяйски наливает мне стакан чая и подвигает сахар и печенье.
– Что нового, мэм, я в карцере, ничего не слышал...
– Борек и Самсон в больнице. У Самсона сотрясение мозга и выбита челюсть, Борека
выходили после операции...
– Куда он был ранен?
– Разве ты не видел, куда саданул его ножом?
– В пылу драки не заметил.
– Прямо в грудь, в правую часть, нож меж ребер прошел.
– Что теперь со мной будет?
– Ничего. Старик опять потратился, тебя выпустили из карцера, а мне разрешили выходить из комнаты. Знаешь, теперь я как королева. Ко мне вся шушера стала уважительно относится. Все как то поменяли отношение сразу. Даже Мария и та чуть
в ноги не кланяется.
– Я рад за вас.
– Да это все благодаря тебе.
– Здесь надзирательница такая Вера..., она старшая над этим блоком?
– Старшая, ее все боятся. Но Старика она уважает и в основном слушается его. А чего ты вдруг спросил?
– Когда ты танцевала, Вера имела со мной беседу...
– Ну и что?
– Ничего. Поговорили обо мне и разошлись. Галина задумалась.
– Странно, здесь ко мне приходил воспитатель блока, майор Колышкин и интересовался той дракой. Все пытался узнать, с кем ты до этой потасовки разговаривал. Я то не видела, что ты говорил с ней...
– Ладно, черт с ними.
– Тебе приготовили костюм, а мама прислала рубашку с галстуком. Посмотри. Она из под подушки достает пакет и протягивает мне. Разворачиваю ее и вижу синюю
рубашку и черный галстук.
– Очень красиво, так и передай маме, что подошло.
– Нет, ты одень. Снимаю куртку, майку и тут Галина подходит и прикасается ладошкой до груди.
– Надо же какие густые волосы.
– Полуобезьяна...
– Я как то после того, как ты меня одел в платье, стала к тебе относится по другому. Мучительно хотелось иметь верного мужчину, за которого можно было спрятаться
– Тебя не пугает мое прошлое...
– Не знаю, с одной стороны это страшно и в то же самое время, не верится. Страшно, что ты оказался садистом, насилующий детей, а с другой стороны не верится, что ты такой, нутром чувствую, что здесь что-то не так...
– Правильно чувствуешь. Я на доследовании...
– А потом... Все же расстреляют.
– Может быть, а может быть и нет. И тут Галина обхватывает мою шею руками, прижимается и кладет голову на плечо.
– Если с тобой будет все в порядке, побереги меня. В двери постучали.
– Ой, - она отпрянула, - оденься. Я накинул свою куртку, так рубаху и не успел померить. Хозяйка пошла открывать двери. В комнату ворвалась Мария Ивановна.
– Галка... А... Да здесь твой хранитель... Привет, Смертник. Она храбро протягивает ладошку. Я осторожно ее пожимаю.
– Мой портной сшил тебе костюм...
– Спасибо, мне только что подарили рубашку. Вот она.
– Класс. Галка, мне надо с тобой поговорить...
– Саша, - вдруг так непривычно назвала меня Галина Александровна, - иди к себе отдохни. Если надо я тебя позову. В 105 комнате все по прежнему, кто парит, кто отдыхает, пахнет паленым и еще какими то выделениями... Я подхожу к своей койке и вижу на подушке разложенный костюм. Сбрасываю его на тумбочку и заваливаюсь на одеяло. Кто то садится на соседнюю кровать - Смертник, привет. Это лощеный хлюст Борека - Лопата.
– Привет.
– Борис Петрович просил тебе передать, что он не имеет на тебя зла, считает себя
виноватым в этой истории.
– Я принимаю его извинения.
– И еще..., - хлюст мнется, - он хочет тебе ежемесячно вручать вознаграждения за
то, что ты обслуживаешь свою хозяйку. Я насторожился.
– Теперь переведи точнее, что же все таки хочет твой хозяин?
– Он хочет тебе платить... как бы, за информацию о Галине Александровне: с кем встречается, что говорит.
– Передай Борису Петровичу, что возможно меня скоро отправят в камеру смертников, а теми деньгами, которые он мне предлагает, к сожалению, суд и прокуратуру не купить...
– Значит отказываешься?
– Неужели ты ничего не понял?
– Хорошо, я передам ему твой ответ. Хлюст убирается. Меня трясет какой то паренек.
– Это ты Смертник?
– Я.
– Старик просит зайти к нему. Желательно сейчас.
– В каком он номере?
– 88.
– Иду. Старик не один, недалеко в кресле развалилась надзирательница Вера.
– Охладился, забияка?
– говорит Старик.
– Мне кажется, я уже привык к этим приемам. Там, в камере смертников, почти каждый день сидел в карцере.
– А тебе повезло, - это вступила в разговор Вера, - в тюрьме со вчерашнего дня начала работу расстрельная команда. Она в течении недели всех прикончит и опять исчезнет на год, так что у тебя теперь год в запасе. Я сразу же вспомнил дока, жаль, такой мужик... Южанина не жалко... омерзительный
тип.
– Я не очень расстраиваюсь от этого сообщения.
– Харахоришься, - ядовито говорит надзирательница, - а зря. Ладно, мне некогда ,
я пойду. Еще зайду к вам сегодня, Дмитрий Иванович. Вера лениво поднялась с кресла и пошла к двери. Мы дождались ее ухода.
– Хочешь, я тебе помогу, - это обращается Старик, - я постараюсь похлопотать тебе не вышку, а пожизненное заключение.
– В замен чего?
– За жизнь Борека...
– Нет. Такое условие меня не удовлетворит. За жизнь Борека, я хочу узнать, кто меня загнал в тюрьму, кому я переехал дорогу.
– То есть, ты не хочешь пожизненного заключения, а хочешь узнать почему тебя затолкали в тюрьму? Но это же всем ясно... За дело, за маленьких девочек...
– Может быть всем ясно, а мне - нет.
– Постой. Не хочешь ли ты сказать, что тебя подставили?
– Это я и хочу сказать. Почему думаете идет пересмотр дела? Потому что все оно написано вилами на воде. Последний свидетель отказался от своих показаний. Верховный суд уже не даст такому липовому делу ход. Старик задумчиво смотрит в окно.
– Конечно, если это правда, то все может быть изменится и в лучшую сторону. Я приму твое условие. Борек мне поперек горла, а с молодыми всегда трудно ладить или тягаться. Взять хотя бы дело Галины, его недавно пересматривали. Борек опять
сунул свой нос и все застопорилось. Он мне пакостит во всем, за что я и хочу его
убрать...
– Как вы будете решать мое дело?
– Это просто. Найму хороших детективов, пусть покопаются.
– А вы сумеете меня вытащить здесь..., если расправлюсь с Бореком.
– Сумею. Не первый раз такие дела делает тюрьма.
– Ну, я пойду. Сейчас обед. Надо Галине принести поесть.
– Береги ее. Я привез на небольшой каталочке обед из кухни. Галина кивнула на стол.
– Положи туда.
– Кто то тебя расстроил?
– Да эта, подруга..., сучка, а не подруга. Предложила мне за тебя 20 тысяч долларов. Ей видите ли надо убрать несколько неугодных человек.
– Что, прямо здесь в блоке?
– Прямо здесь.
– А ты что?
– Послала ее подальше, мы и разругались.
– Ко мне приходил Лопата.
– Это кто?
– Слуга Борека.
– А... Помню. Ну и что?
– Предложил мир и деньги.
– Ха... Это почему же так?
– Он сообщил, его хозяин прощает мне удар ножом, говорит, что сам виноват, а деньги дает за то, чтобы я был его информатором. Передавал ему о тебе все.
– Что же ты ответил?
– Что деньги мне в камере смертников не потребуются.
– И все?
– Разве я сказал что то не так?
– Ты правильно ответил. Только я не знаю, как он отреагирует на твой отказ. Борек, это скотина, верить ему нельзя.
– Мы ему верить и не будем.
– Ты еще не ел?
– Нет.
– Сейчас иди поешь, а в следующий раз, приноси сюда пищу не только мне, но и для