Козельск - Могу-болгусун
Шрифт:
высказался путанно, а главное, с умыслом, не выделив из названных им воев ни
одного достойного на пост тысяцкого. Собравшимся должно быть почудилось, что
это место он приберег для себя, поэтому он снова подошел к краю стола и
четко произнес:
– Но если дело дошло до высокого назначения, первым номером у меня стал
бы дружинник Темрюк, есть у него и волчиная хватка, и неспешные рассуждения
в особо опасные моменты. Я видал его на ловитве, когда мы порешили за одну
ночь почитай шесть сотен нехристей, я стоял с ним рядом на стене, а потом
был в одном поезде во время похода в Серёнск.
– И это нам ведомо, – как бы отмахнулся тысяцкий Латына под те же общие
усмешки. – Вот и Темрюк, матерый вой, бил себя кулаком в грудь перед
Радыней, пестуном нашего князя, доказывая обратное и в твою пользу.
– Он крест на моих глазах целовал, – ухмыльнулся воевода. – А Перуну не изменяет, – поспешил Латына с уверениями. Вятка потоптался на месте, затем развел руками в стороны: – Тогда какой вопрос, сами тысяцкого и выбирайте, – он снова подобрался
и отошел от стола на пару шагов. – Я назвал дружинников, достойных этого
высокого места.
– А мы его выбрали, – боярин Мечник встал с лавки. – Вота диво дивное! – опешил сотник. – А чего от меня добивались, в
пересуд только втянули?
Вслед за боярином поднялся воевода, за ним остальные граждане по обе
стороны столов, не заставили себя ждать и княгиня с сыном.
– Считай, что это было твое честное слово, навроде клятвы гражданам
Козельска, – успел пояснить воевода. – Клятва у тебя, Вятка, оказалась
верной и крепкой.
– И к месту, – добавила княгиня Марья Дмитриевна под одобрительную
улыбку сына. – А посему, сотник, с этого момента ты заступаешь на место
убиенного тысяцкого Бугримы и получаешь от нас знаки отличия – доспех и
шелом с серебряными накладками, а еще меч в ножнах с серебряным узором.
Она хлопнула в ладони, из боковой двери в гридницу вошли отроки в
ратной справе, они несли перед собой куяк – пластинчатую бронь, украшенную
серебряными накладками, и прямой меч с рукояткой из кости с вделанными в нее
драгоценными камнями и в ножнах с серебряным узором. Сотник, еще не
пришедший в себя, принял дар, затем внимательно осмотрелся вокруг, и с
достоинством поклонился княжьей семье и гражданам: – Матушка Марья Дмитриевна и пресветлый князь Васлий Титыч, вольные
бояре, ратные люди и купцы, а так-же граждане города Козельска, премного вам
благодарен за высокую честь, оказанную мне, – он сглотнул слюну и распрямил
плечи. – Даю истинное слово оправдать доверие на поле брани.
Вятка снял свой колонтарь без рукавов, отцепил от пояса меч и примерил
дар, сверкавший в лучах солнца, залетавших в окна, серебряно-матовым
отсветом. Доспех пришелся впору, а меч был по руке, тысяцкий надел на голову
шлем с высоким шишаком и опустил на нос серебряную стрелку, превратившись в
былинного богатыря с ясными синими глазами и русой окладистой бородой.
– Слава доброму ратнику! – оглядев Вятку, крикнул воевода, воздевая
правую ладонь.
– Слава Вятке! Слава нашему тысяцкому!!! Из дверей, из которых отроки выносили ратную справу, вышли теперь
служки в длинных одеждах и с подносами в руках, на которых стояли тарелки с
яствами и кубки с хмельными брагой и медовухой. Они поставили все на столы и
удалились, бросая на виновника торжества восторженные взгляды, словно он
один мог спасти город от нашествия поганых, клубившихся за стенами день и
ночь. Вятка лишь смурил брови, чувствуя, как вливается в него неведомая
сила, как распирает она бока и проясняет сознание. Теперь под его началом
числилась половина городской рати и половина крепостной стены, которую нужно
было удерживать не одной сотней воев, иначе враг мог прорваться и повырезать
малых и старых, угнав в полон мастеров да молодых девок. Но это послабление
для них было равно медленной смерти, потому что в рабстве никто долго не
жил, а мог не пощадить никого за упорство, с которым козляне защищали родной
дом. Когда возгласы улеглись и граждане расселись по лавкам, княгиня указала
перстом за правое плечо Латыны:
– Занимай, Вятка, место тысяцкого и принимай участие в совете по защите
крепости от ордынских полков. Отныне оно твое.
Радыня вместе с Латыной придвинулись ближе к боярскому ряду, новый
тысяцкий уместился после них и взял в руки кубок, отлитый из черненного
серебра. Снова со всех сторон посыпались здравицы, заставившие его
опрокинуть медовуху в рот и выпить, растягивая наслаждение. Напиток оказался
справным, выдержанным несколько лет в дубовых бочках, закрытых крепкими
пробками, от него по жилам потекла теплая волна, вернувшая долгожданное
томление напряженному телу. Когда Вятка вернул кубок на столешницу и огладил
ладонью усы с бородой, он почувствовал себя уверенно, готовый решать
проблемы города наравне с избранными Тут и подкатился воевода, поставивший
перед ним задачу, назревшую вместе с присвоением чина: – На неделе намечалась большая охота и ты, Вятка, должен был ею
руководить, я знаю, что ты уже наметил, кто и каким путем пойдет в
мунгальский стан, и кому там что делать. Но тебе, тысяцкий, теперь не до