Красная волчица
Шрифт:
— А откуда ты узнал про это?
— Догадался.
— А у нас будут свои тайны?
Ленка остановилась. Димка, робея, шагнул к ней, обнял и стал целовать. Ленка прижалась к нему.
— Дима… Милый…
Цветы выскользнули из рук.
— Хороший мой… — шептала Ленка.
У нее слегка кружилась голова. Димка не слышал слов Ленки. Он был точно в угаре. Ленка все сильней прижималась к нему. Димка почувствовал ее груди, смутился. Резко отодвинулся и, чтобы как-то скрыть свое смущение, быстро собрал цветы с земли, не глядя на Ленку, подал ей.
— Спасибо.
Ленка, счастливо улыбаясь, уткнулась лицом в прохладный букет, постояла так и, благодарно глянув на Димку, пошла. Димка шел рядом. Они долго молчали.
— Ты на меня не сердишься? — глядя себе под ноги, хриповатым голосом спросил Димка.
— Не-е.
И они опять шли молча. Димка чувствовал свою беспомощность перед Ленкой, ему было неловко, хотелось убежать и посидеть где-нибудь в тиши одному. А на землю уже легли загустевшие сумерки. Бойко кричали перепелки: «Фють-пюри, фють-пюри». Задымились озера.
На краю села Ленка с Димкой остановились.
— До завтра? — спросила Ленка.
Димка согласно кивнул головой.
И они разошлись. Димка пришел в амбар, не раздеваясь, упал на медвежью шкуру и долго лежал, ни о чем не думая. Ленка на цыпочках поднялась в сени, прошла в кладовку, зажгла лампу, села на постель и задумалась. На губах она все еще ощущала Димкины поцелуи, и в душе росла к нему тихая нежность.
Скрипнула дверь. В сенях послышались шаги. Ленка поспешно вытерла губы. Вошла мать.
— Ты где это потерялась?
— Мы с Димкой в поле ходили. — Ленка поднялась и поставила цветы в банку с водой.
— Сказать-то не могла? Иди, поешь.
— Не хочу, мама.
Мать вышла, вскоре вернулась, поставила на стол глиняную кринку и чашку.
— Попей хоть молока. А то не успеешь оглянуться, опять в город надо будет ехать. Может, передумала? Семь классов закончила, и хватит.
Ленка представила дома, улицы, заваленные снегом. А Димка в городе. С кем-то ходит в кино, библиотеку. И ей стало не по себе.
— Да ты что, мама? Надо закончить десять классов. Потом пойду в театральный институт.
— И дался тебе этот театр, — с обидой проговорила мать. — Будто других дел на земле нет. Да ладно. Ложись спать. Поздно уже.
Утром Ленку разбудили воробьи. Они шумно чирикали под крышей. Ленка оделась и вышла в ограду. Под навесом отец из бересты делал коробку. Увидев дочь, отложил нож.
— Что, еще не выспалась?
— Выспалась. А ты что это мастеришь?
— Набирушку для тебя делаю. Скоро черемуха поспеет. В коробку собирать удобней. Привяжешь к поясу, а руки свободны. И ягоду не просыплешь.
— Спасибо.
Ленка села на чурбак, повертела в руках искусно сделанную коробку.
— Помнишь, как ты меня маленькую сажал на плечи и подкосил к кусту с ягодой? Мне казалось очень высоко. Визгу было па весь лес.
Степан с нежностью смотрел на дочь.
— А ты помнишь, как мы однажды под грозу попали? — спросил Степан.
— Ох, тогда и влетело нам от мамы.
— В основном мне.
В ограду вошла Лариса, поздоровалась. Ленка встала.
— Девчонки говорят, ты бисер красивый из города привезла? — спросила Лариса Ленку.
— Привезла.
— Дай мне немного?
Они прошли в дом. Ленка из чемодана достала несколько коробочек с разноцветным бисером. Лариса открывала коробочки и ахала.
— Красота-то какая! Дашь немного?
— Возьми. А что вышивать будешь?
Лариса замялась.
— Нянюшка, ну скажи, — упрашивала Ленка.
— Лоскут черного бархата достала, хочу кисет вышить.
— Сергею?
Лариса кивнула.
— На днях он сватов к отцу засылать думает.
— Ой, до чего же интересно-то. Нянюшка, а как он тебе сказал про женитьбу-то?
Ленка ждала чего-то необычного. Глаза ее горели. Лариса ответила:
— Так и сказал: приду осенью из леса, и мы поженимся.
Ленка хмыкнула, но продолжала выпытывать:
— А как он тебя ласково зовет?
— Нянюшка,
— Как все? — разочарованно протянула Ленка.
— Знать, так ему любо. Я побегу, по дому еще не убралась, собаки не кормлены, телка надо напоить. А за бисер спасибо.
Глава X
Ятока хлопотала по дому. Из тайги она вернулась счастливой. Три дня они с Василием прожили у Горы Матерей. Рыбачили, отдыхали. Василий поднимался на голец. Гора Матерей обязательно пошлет нм дочь. От одной этой мысли сердце Ятоки наполнялось радостью. Скоро придет осень. Они с Василием встретят первый снег в горах Кодара. Теперь они всегда будут вместе. Потом и Димка выйдет на их тропу.
Ятока вышла на улицу вытрясти кумаланы. Василий под навесом мастерил грабли. Рядом с ним на чурбаке сидел Димка и обстругивал трехрогие березовые вилы.
— Дед твой был мастер делать грабли, — донесся до Ятоки глуховатый голос Василия. — Выточит — игрушка. Из рук бы не выпускал.
— А ты сделай такие же, — посоветовал Димка.
— Пробовал, не получается. Таланта нет.
Ятока с любовью посмотрела на мужа с сыном и вернулась в дом. Василий с Димкой продолжали разговор.
— А верно говорят, что ты лучший стрелок был: на двадцать шагов из малопульки в острие ножа попадал?
— Стрелять, Дима, уметь надо. В мире порохом пахнет.
— Ты думаешь, война будет?
— Я не пророк.
Откуда-то донесся звук, похожий на отдаленный гром. Он то появлялся, то пропадал. Василий с Димкой переглянулись.
— Гроза, что ли? — проговорил Василий.
Гром усилился. Димка отбросил вилы, вскочил.
— Папка, самолет это.
— Откуда он здесь возьмется?
Над хребтами плыл самолет. С каждой минутой он увеличивался, гул нарастал. На крыльцо вышли Ятока с Семеновной.