Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

И все же когда Вероника думала об этом невозмутимом человеке, на ее губах блуждала загадочная улыбка.

* * *

В восемь часов вечера Феликс, Галкин, Илья и Тимофей сидели на Тверском бульваре в так называемом библиотечном зале кафе «Булгарин». Кафе было новым, но уже побило все рекорды популярности в согласии с какими-то скрытыми от здравого смысла законами, неведомыми по большому счету ни одному преуспевающему ресторатору.

– Так, кто что? – деловито осведомился Илья, намеревавшийся вознаградить себя за все последнее время, проведенное за рулем.

– А я, наверное, сегодня

не буду, – заявил Тимофей в ответ на остановившийся на нем вопросительный взгляд Феликса, в прошлом много обещавшего медиевиста, а ныне пиар-менеджера голландского медиа-холдинга.

– Не буду – это слишком категорично, – возразил экс-медиевист. – Надо помягче: не хотелось бы. – И он еще раз проговорил «не хотелось бы» с интонацией, в которой слышались сомнения и чувствовалось, что недолго им владеть говорящим.

Пока ждали заказ, разговор сам собой свернул на предстоявшие весной 2000 года президентские выборы.

– Пользуясь старой терминологией, все мы здесь немного правее правых эсеров и немножко левее левых кадетов, – сказал Илья.

– Чур меня, – сказал Феликс. – И вообще не надо ею пользоваться.

– Если другой нет, – заметил Тимофей.

– Мне тут сказали, – усмехнулся Илья, – что у нас один остался государственный праздник – 9 мая. И он же – формообразующий. Отмени его сейчас – и государство перестанет существовать.

– А что, – согласился Тимофей, – так и есть. Если бы возникла партия ветеранов войны со своим президентом, то прогнозы превратились бы в пустое занятие.

– Сейчас назревает откат, – сказал Феликс, – и этого допустить нельзя. Если это случится, тогда десять лет насмарку.

– Можно два слова? – Галкин обвел глазами присутствующих.

Когда говорил Галкин, молчали и музы, и пушки. Собственно, это была не живая человеческая речь, с паузами размышления, перерывами для поиска нужного слова, запинками и промедлениями, а готовая публицистическая статья, которую, казалось, Галкин давно уже придумал дома и теперь пересказывает по памяти. Но в том то и было дело, что Галкин говорил, повинуясь вдохновению, и в конце концов слушатель забывал, о чем идет речь, и только внимал тому, как это говорилось. Даже Феликс, никогда, или почти никогда, не соглашавшийся с тем, что говорил Галкин, невольно любовался, как это делалось.

Его тучная, представительная фигура, полное доброе лицо, окаймленное аккуратной профессорской бородкой, говорили сами за себя, и не просто говорили, а взывали луженой глоткой традиции. Казалось, слово «либерализм», и не просто либерализм, а «русский либерализм», хотя это и представляется многим методологической ошибкой, было запечалено в его чертах, а сам он казался человеком, только что вышедшим из Белой залы Таврического дворца в перерыве между заседаниями, чтобы купить свежий номер «Речи» или «Биржевых ведомостей».

Уже несколько лет Галкин писал историософскую книгу о России, стремясь сделать нечто подобное, что удалось Максу Лернеру в его «Истории цивилизации в Америке». Сначала его образцом был Бокль, потом эту честь с прославленным англичанином разделил Александр Салтыков и его «Две России».

Три главных зла усматривал Галкин в русской истории: раскол, крепостное право и большевистский переворот. Иго тоже рассматривалось Галкиным в качестве зла, но столь отдаленного, неизбежного и освященного временем и этим же временем облеченного легитимностью, непоправимого даже мысленно, что он принимал его в качестве необходимости, которое задано в условиях задачи. В том, что русская история являлась именно задачей, подлежащей разрешению, его не могли разубедить ни Гегель, ни академик Ковальченко, ни собственные тщательные размышления. Он давно уже отказался от надежды открыть какой-то главный закон истории, который дал бы возможность влиять на ход общественных процессов, безболезненно для самих обществ. В такой закон он не верил. Но он верил в волю, помноженную на целесообразность, и смело вводил это понятие в графу «Дано» своей задачи.

В конце 80-х, когда возраст позволил ему осмысленно реагировать на начавшееся в стране брожение свободы, дух его захватывало от перспектив, открытие которых угадывалось в самом ближайшем будущем. Судьба дала его родине уникальный исторический шанс, и этот шанс в каком-то смысле можно было понимать как компенсацию за революцию 17-го года.

Невзыскательный к излишним удобствам жизни, лично для себя он ничего не ждал и ни на какие выгоды не рассчитывал, кроме той, что именно ему доведется стать свидетелем столь небывалого и великого дела и, возможно, даже его соучастником. И то, что никогда не казалось возможным, произошло молниеносно в каких-то три дня. Все угнетающее здравый смысл, казалось, было наконец устранено, и, казалось еще, вот-вот жизни государства и народа счастливо совпадут и дружно и отныне уже неразделимо войдут в историческую колею.

Но то, что происходило на его глазах, он никак не мог назвать возвращением в историческую колею. Боле того, ни государство, ни народ ничуть не совпали, а напротив, противостояли, как и всегда, просто сменив позицию, и ни то ни другое ни в какую колею так и не вошли. Гражданская война, считал он, закончилась в начале девяностых годов, причем, по его глубокому убеждению, в проигрыше оказались как красные, так и белые. Где-то между девяносто первым и девяносто пятым годом он помещал это событие, считая не особенно важным, придется ли оно на путч ГКЧП, на расстрел Белого дома или на новогоднюю ночь девяносто пятого, когда войска вошли в Грозный.

Его услугами пользовалась старейшая и авторитетнейшая либеральная газета новой России, на страницах которой он излагал свои мысли по поводу и даже без повода. И конечно, он не мог не замечать, что в тех случаях, когда ему приходилось защищать от власти какие-либо послабления обществу, общество приветствовало его голос, но стоило призвать общество и власть к какому-нибудь усилию, как общество и власть словно бы объединялись в неприятии того, на что он намекал, и в этом смысле действительно входили в какую-то колею.

– Прежде всего мы все блуждаем в трех соснах политических шаблонов, и никакой творческой фантазии современное политическое мышление предложить не способно. Откат откатом, но старых неприятностей уже нет, есть новые. Отсюда и откат. – Голос Галкина набирал силу, за соседним столиком замолчали, и оттуда к оратору летели изумленные взгляды. Галкин заметил это, бросил на соседей грозный взгляд и продолжал еще громче:

– И оттого что один из этих трафаретов наложили в 91-м году на Россию, ничего не добились. Никакого движения. Народ у нас инертный, к тому же смертельно устал от всяческих бедствий, вот и махнул рукой. А не надо нам было смотреть ни назад, ни на сторону. За точку отправления нужно было брать тогда современный государственный организм, тщательно его изучить, посмотреть, что в нем действительно никуда не годно, а в чем чувствуется дыхание жизни. Это же так естественно. Здравый смысл об этом говорит. Тома об этом написаны в эмиграции.

Поделиться:
Популярные книги

Газлайтер. Том 10

Володин Григорий
10. История Телепата
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 10

Газлайтер. Том 6

Володин Григорий
6. История Телепата
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Газлайтер. Том 6

Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Огненная Любовь
Вторая невеста Драконьего Лорда
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.60
рейтинг книги
Вторая невеста Драконьего Лорда. Дилогия

Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Лысак Сергей Васильевич
Одиссея адмирала Кортеса
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
9.18
рейтинг книги
Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия

Мир в прорези маски

Осинская Олеся
1. Знакомые незнакомцы
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
9.46
рейтинг книги
Мир в прорези маски

Кодекс Крови. Книга II

Борзых М.
2. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга II

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Отряд

Валериев Игорь
5. Ермак
Фантастика:
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Отряд

Пожиратель душ. Том 1, Том 2

Дорничев Дмитрий
1. Демон
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
альтернативная история
5.90
рейтинг книги
Пожиратель душ. Том 1, Том 2

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

Охота на попаданку. Бракованная жена

Герр Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.60
рейтинг книги
Охота на попаданку. Бракованная жена

Золушка по имени Грейс

Ром Полина
Фантастика:
фэнтези
8.63
рейтинг книги
Золушка по имени Грейс

Цеховик. Книга 2. Движение к цели

Ромов Дмитрий
2. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Цеховик. Книга 2. Движение к цели

Баоларг

Кораблев Родион
12. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Баоларг