Криминальные кланы
Шрифт:
Газеты много писали об этом убийстве. Говорили, будто оно связано с женитьбой покойного на Дейл: ведь по законам сицилийской мафии у «человека чести» должна была быть всего одна жена, до самой смерти. И возможно, именно это имел в виду Торрио, когда говорил, что, сойдясь с Винтер, Колориссимо подписывает себе смертный приговор. Под удар попал и Торрио: его подозревали в организации убийства Большого Джима. «А почему бы вам не заподозрить „Черную руку“? — ответил газетчикам Торрио. — Когда-то они требовали от Джима 5 000 долларов, а потом вместо выкупа получили заряд пуль из английских винтовок под Большим мостом». Он умолчал о том, что одна из этих винтовок находилась в руках самого Джима Колориссимо.
На похороны
Теперь, со смертью Торрио, став полновластным владельцем золотого Олимпа, Торрио намеревался взять весь преступный бизнес Чикаго в свои руки. Ему нужна была мощная империя, которую, как он надеялся, они создадут вместе со своим другом Аль Капоне.
Однако это было не так просто. Со смертью Колориссимо обнаружилось, что, оказывается, только он поддерживал очень шаткое равновесие между сицилийцами и ирландцами. Теперь же начался дележ наследства Большого Джима, и в Чикаго загремели выстрелы. Местной полиции не удавалось разобраться, кто именно стрелял, но под обстрел попадали и шоферы, пригонявшие грузовики с контрабандным виски, и те, кто покупал горячительное не у той банды, что хотела взять контроль над производством спиртного.
Из какого только оружия не стреляли в то время. Аль Капоне признавал все: и револьверы, и винтовки, и охотничьи ружья. «Но самое надежное, ребята, — учил он своих триггерменов, — это дробовик. Сами знаете: в Чикаго переулки узкие, и времени, чтобы целиться, крайне мало. С дробовиком у вас повышаются шансы выжить». Капоне убедил Торрио снабдить практически всех бойцов именно дробовиками.
Но Капоне никогда не останавливался на достигнутом. Как-то его внимание привлек восьмикилограммовый автомат Томпсона. «Вот идеальное оружие для гангстера, — подумал он, — целая сотня патронов! Да будь я слепым, и то не смог бы промахнуться из такого оружия!». Он немедленно приобрел оружие и уже через два дня опробовал его в деле. Увидев проезжавших мимо гангстеров из ирландской группировки, Капоне, сидевший в лимузине, принадлежавшем Торрио, вместе с тремя своими сообщниками устроил безумную погоню по улочкам Чикаго. От Капоне еще никто не уходил. Он догнал врагов и лично буквально изрешетил пулями их автомобиль.
Правда, Капоне не было известно одно щекотливое обстоятельство: в этой машине, что он так удачно обстрелял, сидел также и генеральный прокурор Чикаго. Ему-то и досталось свинца больше, чем остальным.
Это уже не было обычное убийство, одно из тех, о которых можно забыть. Мэр Чикаго понял, что ему лично грозит скандал федерального масштаба, и поспешил торжественно объявить войну бандитизму. По иронии судьбы победившим в этой войне, стал Аль Капоне, поскольку все улики указывали на причастность к этому преступлению Торрио. Он уже все больше склонялся к тому, чтобы передать все свои дела другу и компаньону, который не боялся того, что эти дела могут обжечь его руки. Пока не боялся. А Джон Торрио вскоре получил еще одно предупреждение, после которого ему уже не оставалось иного выбора, как только покинуть «город ветров». Конкурирующая группировка бандитов, возглавляемая Дайоном О’Банионом, готовилась нанести решительный удар.
Дайон О’Банион считал себя настоящим бизнесменом, но только
Однако цветы не являлись главным занятием О’Баниона. Его называли пивным королем, и он оправдывал свое прозвище. Впрочем, он занимался не только контрабандой спиртного, но и контролировал многие игорные дома Чикаго.
Глядя на него, никто бы не подумал, что этот благообразный солидный человек вышел из беднейшей семьи. Его отец был штукатуром, и ему еле удавалось сводить концы с концами. Он был рад, что мог хотя бы платить за сына Дини, который пел на клиросе в церкви Имени Господня. Отец так никогда и не понял, почему его немного прихрамывающий очаровательный малыш так и не внял проповедям священника и избрал для себя в жизни совсем иной путь.
Вероятно, Дини оказался слишком умен и понял, что в этом жестоком мире, который окружал его, выжить мог только тот, кто уподобится хищному зверю. Он вырос и превратился в крепкого и сильного парня, который оказал благоприятное впечатление на Макговерна и получил место в его салоне. Задачей Дини было быстро и умело рассаживать по местам клиентов, а заодно приводить в чувство тех, кто решался проявлять свой норов. Посмотрев на его работу, Макговерн понял, что Дини окажется прекрасным телохранителем, а может, даже больше.
И Дини старался. Ни одна чикагская разборка не происходила без его участия. Дважды он отсидел в тюрьме: за ограбление (он пытался вскрыть сейф в помещении городской почты) и вооруженное нападение.
С наступлением времени сухого закона работы у Дини прибавилось. Поскольку денег у него пока было маловато, то он вместе с ближайшими приятелями Хайми — Полаком, Вайссом, Джорджем Мораном и Винсентом Олтери по прозвищу Трехстволка — попросту грабил грузовики со спиртным. Их совместный «бизнес» процветал на глазах, и вскоре, когда компанию друзей поймали буквально за руку, при выгрузке из машины большой партии бурбона «Кентукки» довоенного производства, О’Банион нашел средства, чтобы заплатить за молчание владельцу и полицейским, которые предпочли закрыть глаза на это дело.
Естественно, когда Джон Торрио принял дела безвременно почившего Джима Колориссимо, он сразу же вызвал к себе конкурента, чтобы попробовать с ним договориться о сферах влияния. «Я хозяин этой империи, которая ведет торговлю спиртным, — объяснил он О’Баниону, — а твои ребята ведут себя, так скажем, некорректно. В наше время налеты на грузовики со спиртным уже отошли в прошлое, и ты должен это понимать». «И что же вы хотите мне предложить?» — усмехнувшись, поинтересовался О’Банион. «Да все, что хотите, — ответил Торрио. — Только оставьте в покое мои грузовики со спиртным и не суйтесь на мою территорию; тогда все у нас будет хорошо. В противном случае неприятностей не миновать».
Эти условия устраивали Дини. Ему вполне хватало дохода с точек, где продавалось виски, в том числе и с аптек. К тому же казино тоже приносили очень неплохие деньги. Единственное, чем О’Банион решительно отказывался заниматься, это публичными домами. К проституции он всю жизнь испытывал непреодолимое отвращение.
Впрочем, нужды заниматься еще и этим сомнительным бизнесом у него не было. Он стал действительно богат, стал одеваться у лучших портных и регулярно полировать ногти. Наконец, он женился на глупенькой, но приятной девушке. Возможно, она за всю жизнь и пары книг не прочитала, зато сумела устроить исключительно уютное семейное гнездышко. «Он был таким заботливым мужем, — вспоминала его жена Виола. — Дини никогда не выходил из дома, не поцеловав меня на прощание. Он так доверял мне и всегда говорил, куда отправляется».