Кристальный пик
Шрифт:
— Драконы мурчать умеют, так что, пожалуй, да, в каком-то смысле считается.
Я щелкнула языком и отодвинула мешки подальше, когда кошка, вдруг поймав потянувшийся со сквозняком запах, начала лизать и покусывать наши припасы прямо сквозь холщовую ткань.
— Моя мать поможет вам в поисках сида, — сказал Дайре неожиданно, и я подняла к нему лицо, но удивления не высказала. Осведомленность Дайре больше не производила на меня никакого эффекта. Я давно выучила, что он никогда не упустит возможности сунуть свой нос туда, где ему не рады. Тем более в родных пенатах, где он был всему хозяином — и тайнам в том числе.
— Значит, Солярису все-таки удалось
— Нет, — И, когда мои брови все же поползли вверх, Дайре удовлетворенно улыбнулся. — А вот мне — да. Солярис проницателен, но до меня ему далеко. Не говоря уже о том, что Мераксель — моя мать. Родители вечно считают, будто знают своих детей лучше них самих... Но по правде говоря все наоборот: это дети знают все о своих родителях.
— Спасибо, — Я оставила в покое мурчащую кошку возле мешков и поклонилась Дайре со всем почтением. — Я очень ценю это. Если Мераксель сможет провести нас прямо к сиду, это здорово сэкономит нам время и подарит шанс усп...
— Это правда, что Красный туман плоть обрел, и может принимать какие угодно лики? — спросил Дайре, даже не заметив, что перебил меня. Он все еще выглядел неприлично вольготным для человека, на чьих плечах лежали бремя правления и ответственность за целый туат, но улыбаться перестал. А когда я кивнула, и вовсе нахмурился. — Ты уже придумала, как его убить?
— Пока нет, но я на полпути к ответу.
— Поторопись, госпожа драгоценная. А то очень скоро мы все будем тосковать по войне.
Несмотря на столь дерзкие слова, Дайре тоже поклонился мне, как должно, и отступил от дверей чертога, веля хускарлам, держащим пост в начале коридора, снарядить нам самых быстрых и выносливых лошадей, хорошо подкованных и не слишком строптивых. Учитывая, что Дайре выставил всех своих воинов против Немайна ради меня, — оттого теперь средь хускарлов и завелось столько драконов, ведь сторожить Луг больше было некому, — отдать мне еще оставшихся лошадей было неслыханной щедростью с его стороны. Разбудив Кочевника с Тесеей, я дождалась Мелихор, опять вернувшуюся без Сильтана, и повела всех скорее к главному выходу замка, где Сол велел ожидать его. Час, данный нам на отдых и подготовку, истек.
— Ах ты змея подколодная! — воскликнула Мелихор, завидев у внутренних ворот с железной герсой Сильтана, которого мы рассчитывали застать там меньше всего. Неизвестно, откуда он узнал о месте и времени нашего сбора, но найтись умудрился очень вовремя. — Мы тебя все обыскались! Я даже в погреб заглядывала, подумала, может тебя с угрем спутали и в бочку к морским гадам закатали.
— Угорь — это рыба, а морскими гадами называют каракатиц, моллюсков и иже с ними. Сколько грамоту учишь, а все так же дура дурой, — Сильтан лениво потянулся, привстав на носочки босых пальцев. Развязанная помятая рубаха приподнялась, обнажая выступающие ребра и низ плоского худого живота, вокруг которого пролегали мелкие золотистые чешуйки, образуя драгоценный ремень прямо на бледной полупрозрачной коже. — Я что, обязан хвостиком за тобой и Солярисом бегать, раз мы путешествуем вместе? Мне и без вас есть чем заняться. Вот я и занялся. У нынешнего ярла, между прочим, не только братья есть, но и сестер целый ворох наберется, грустных, одиноких! Только и ждут, когда же в их удаленное крыло заглянет кто, с радостью каждому гостю двери отворяют. Вот я и не смог пройти мимо их беды. Навестил, уважил...
Мелихор скривилась, изображая рвотный спазм, а Кочевник, обозвав Сильтана «бесстыдным срамником», спешно увел еще сонную и ничего не понимающую Тесею подальше. Я же понадеялась, что Сильтан был если не благоразумным, то хотя бы незаметным, и что речь шла вовсе не о нем, когда хускарлы на постах, мимо которых мы шли, шептали о каком-то «девичьем переполохе» и «блестящем лиходее», поднявшем его.
К счастью, Сильтан успел вдоволь нахвастаться своими любовными похождениями до того, как из замка вышел Солярис. Мелихор взяла с него обещание вести себя прилично и не позорить их выводок, потому он наспех завязал рубаху и тут же отхлынул в сторону, учтиво пропуская своего брата с матерью Дайре вперед. Те шли рядом рука об руку.
— Следуйте за мной, драгоценная госпожа. Я приведу вас, куда надобно.
Кроме этого Мераксель не проронила больше ни слова. Она проигнорировала даже Мелихор, крайне уважающую взрослых драконов, а оттого опустившуюся перед ней в благоговейном поклоне до самых колен. Поверх чернично-синего платья у нее на плечах лежала такая же синяя шаль. Мераксель придерживала ее у шеи, будто боялась замерзнуть. Из-за близости к морю и соленой прохлады, которую нес с воды ветер, летом в Луге и впрямь было не так жарко, как в Дейрдре, но и вовсе не так холодно, как в Керидвене. Драконы же нигде не нуждались в теплых одеяниях даже в месяц воя. Потому жест Мераксель был не более, чем привычкой, навязанной человеческим обществом. Точно так же Солярис привык прятать зубы во время улыбки, стесняясь их остриев, или использовать приборы во время еды, а не накалывать ее на когти. Учитывая презрительное отношение Мераксель к людям, это показалось мне ироничным.
— Все хорошо? — спросила я у Соляриса шепотом, когда мы с ним поравнялись, оставшись позади Кочевника с Мелихор и Тесеей. К моему облегчению, он больше не морщился и не держался за бок, когда ускорял шаг — значит, раны наконец-то зажили. Однако было на его лице какое-то смятение, выраженное в ломанной линии губ и веках, опущенных в прищуре. Под его туникой, одолженной из сундука Дайре, поблескивала перламутровая чешуя брони, а волосы, расчесанные мной накануне, снова торчали, взлохмаченные.
— Все хорошо, — ответил Сол тем не менее, и я немного расслабилась, полностью ему доверяя.
Ступая вперед и глядя строго перед собой, — в спину Мераксель, — Солярис легонько задел меня плечом. Его мизинец сцепился с моим будто бы случайно, но руку никто из нас не одернул. То был апогей нежности, на которую мог отважиться Солярис в присутствии чужих людей и хускарлов, сторожащих замок на вершине дозорных башен. Я улыбнулась, умиленная, но, услышав впереди ржание лошадей, велела себе сосредоточиться.
Вот он — последний шаг к нашей заветной цели.
Из-за того, что Дану пролегал преимущественно на холмах, затрудняющих передвижение, славились его хирды не пешей ратью, а конницей. Потому и лошадей в ярловой конюшне почти не осталось из-за войны, а те «самые быстрые и выносливые», которых распорядился отдать нам Дайре, по итогу насчиталось всего три. Так кочевнику пришлось потесниться в одном седле с Мелихор и Тесеей, а мне — с Солярисом. Впрочем, это к лучшему: судя по тому, что Мелихор дважды упала только при попытке зацепиться на стремя, а Солярис как-то раз застрял в нем ногой и прокатился по земле лицом, никому из выводка Борея явно не было дано управляться с вожжами. Не желая становиться исключением (скорее всего, из лени), Сильтан тоже решил быть не наездником, а пассажиром. И досталась ему Мераксель, выбравшая кобылу соловой масти, какую однажды подарил мне Дайре, прежде чем пустить ее вместе со мной ко дну Цветочного озера.