Кровь боярина Кучки
Шрифт:
Род промолчал.
– Держи путь в Киев, Родинька, - высказала Улита просьбу, засматривая ему в лицо.
– Как только изыщу возможность свидеться, сейчас же накажу Лиляне оповестить тебя.
– Пускай придёт на Пасынчу беседу за церковью святого Илии в дом Кондувдея, - подсказал Род.
Они расстались как чужие, княгиня и отшельник. Лиляна, хмурая, не говорила с ним и, кажется, ни словом не простилась, кивнула только.
Заклацали ножом по сердцу боркуны. Днепр опустел. Род возвратился в сиротливую затворницу, чтобы до мелочей все вспоминать и думать-передумывать окаменяющие совесть думы…
3
Дом
Выскочив из обесчещенных хором, сразу увидел кобылицу, привязанную к столбу под крыльцом. Возле неё уже стоял молодой торчин, любовно поводя рукой по холке.
[380] СТОЯЛАЯ УТВАРЬ - мебель.
– Эй!
– грозно крикнул Род.
– Это моя кобыла!
– Вестимо, твоя, - во все лицо осклабился торчин.
– Вот и сторожу. Не узнаёшь меня, друг Чекмана?
Род узнал того самого привратника, что не хотел его впускать, а потом посылал челядинца за княжичем.
– Тогда пришёл бедный, теперь приехал богач!
– цокнул языком торчин.
Дорогая сряда на Катаноше и её всаднике воплощала в себе все добро, что сотворил и скопил отшельник за три года затворничества, а по выходе в мир продал.
– Где Кондувдей? Где Чекман?
– спустился он с крыльца к бывшему привратнику.
– Далеко-о! В Поросье, - сощурил торчин грустные глаза.
– Твой князь сел в Киеве. Мой князь бежал в Торческ. А я вот исподтишка сторожу: кто куда что уносит. Может, потом маленько вернуть удастся… А Катаношу сразу узнал и тебя узнал…
– Друг, - озабоченно обратился к нему Родислав по-торкски, - сюда придёт женщина, станет спрашивать меня. Род моё имя, Ро-о-од!
– Знаю. Так Чекман называл тебя, - закивал торчин.
– Ты ей скажи, где меня найти.
– Где?
– Где?
– переспросил Род.
– Теперь сам не знаю где.
Бывший привратник, подойдя вплотную и осмотрясь, в свою очередь заговорил по-торкски:
– Тошман, подавальщик еды в твоей ложне, слышал, как ты Чекману поведывал, что едва не попал в поруб, ища изменников Изяслава, верно?
– Верно, - подтвердил Род.
– Ну и память у тебя! Как твоё имя, друже?
– спросил он по-русски.
– Асуп, - назвался торчин, - А к тем твоим друзьям спеши нынче смело. Они опять в Киеве в чести и богатстве. Подворье Святослава Всеволодича как раз возле Заяцкого становища на Бабином торгу.
– На Бабином торгу?
– дрогнул Род, вспомнив, как толпа волокла убитого Игоря Ольговича через Бабин торг.
– Так скажи женщине, пусть меня найдёт… теперь знаешь где.
– Знаю, - тяжело вздохнул торчин.
– Ай, Святослав-то Всеволодич, - произнёс он уже по-русски, - ранешний друг моих господ, теперь - враг!
– Проклятое время, да, Асуп?
– дотронулся до его плеча Род.
– Оружие у тебя есть, деньги есть?
– Тайный сторож замотал головой.
– На охотничий нож, на золотую гривну. Прощай, Асуп!
– Крепкое объятье.
– Даст Бог - в лучшее время свидимся.
Торчин услужливо поддержал ему стремя.
Не доезжая Бабиного торга, Род увидал заведение с огромной кистью конского волоса и большой вывеской «Постригальня».
Доверив Катаношу бесплатной, неохраняемой коновязи, он сидел под постризалом [381] как на иглах. Весь Киев, обновлённый сменою власти, так и кишел его земляками. Не степенными, как во Владимире, Суздале, а раскованными лёгкой победой. У моста пятеро ратных суздальцев захватили ломовую телегу, велев возатаю: «Вези! Платим сохранением живота».
[381] ПОСТРИЗАЛО - инструмент парикмахера.
Постригальник уже спрыскивал голову Рода колонской водицей [382] , когда парубок его, внося ведро кипятку, объявил:
– Игренюю увели!
Постриженный выскочил в чем сидел, забыв, что на дворе месяц лютый.
– Постригальное! [383] Мои куны!
– завопил мастер, размахивая постризалом.
На противоположном конце полупустой площади угонщик лупил пятками в бока не поспешающую под ним Катаношу. Резкий свист пронзил площадь. Кобылица повела мордой и, вскинувшись на дыбы, сбросил незадачливого угонщика. Лёгкой плясовой иноходью она возвратилась к Роду, поигрывая червонным станом.
[382] КОЛОНСКАЯ ВОДИЦА - одеколон.
[383] ПОСТРИГАЛЬНОЕ - плата за стрижку.
–
услышал он позади дурной голос беззастенчивого певца, коему медведь трижды на ухо наступил. Резко обернулся и не поверил глазам: собственной персоной восседает на коне Нечай Вашковец. Ох и стиснули же друг друга!
– Гляжу: ты - не ты… А ведь со спины узнал!
– Не мог унять возбуждения бывший долгощельский кузнец.
– Погоди, с постригальником расквитаюсь, - высвободился Род и подал мастеру куньи мордки [384] .
[384] КУНЬИ МОРДКИ - вид кожаных денег.
– Айда скорее в нашу берлогу!
– торопил Нечай.
– То-то Первуха Шестопёр вытаращит на тебя зенки!
– Стой!
– обеспокоился Род.
– А угонщик? Не зашибся ли до смерти? Когда в Диком Поле на хурултае Катаноша сбросила Ченегрепу…
– Э, - не дал досказать Нечай, - Ногой - в стремя, да зашиб темя! Не беспокойся. Угонщик твой вскочил ванькой-встанькой, сыкнулся в ближайший заулок и был таков…
Вскоре они сидели втроём в тёплой холостяцкой истобке. С Нечаем Род вспоминал Долгощелье и Чернигов, с Первухой - Новгород-Северский и стан под Карачевом. Он поведал друзьям свои дальнейшие злоключения вплоть до последних дней. А фляга зелена вина становилась все легче, головы все тяжельче.