Круговой перекресток
Шрифт:
Зайку я поймала в дверях и сообщила, что выезжаю, чтобы присоединиться к компании. Зайка ехидно похихикала, дескать, слишком скоро улепетываю из гостей, и сказала, что они с Крис будут ждать меня на Пушке возле памятника.
Пока я объяснялась с Зайкой, раздался звонок в дверь. Вера Игоревна поспешила открыть и радостно заголосила:
– А вот и Темочка вернулся!
Мне осталось быстро повесить трубку и поприветствовать дежурной улыбкой Темочку – коренастого, коротко стриженного блондина, нависшего в дверном проеме.
– Артем, ну почему так долго, тебя все заждались, Сашенька уже уходит! – манерно завела Вера
Я попыталась проскользнуть мимо квадратного Артема, но тот весьма бесцеремонно удержал меня за локоть:
– Чё так скоро?
Пришлось отцепить Темочкины пальцы от моего локтя и вежливо объяснить, что, собственно, его я особенно не ждала, зашла посмотреть каталоги, а сейчас очень тороплюсь.
– Куда, если не секрет? – полюбопытствовал Артем.
Я окинула его внимательным взглядом, от белесой макушки ежиком до мысков новеньких найков, отметила невысокий рост, не слишком выразительные глаза, мясистый нос, кривящиеся губы, прыщик на скошенном подбородке, короткую крепкую шею, перехваченную, как ошейником, золотой цепью, остромодный пятьсот первый «Ливайс», ужасные белые носки… Сложила увиденное воедино и решила, что Темочка не в моем вкусе, а значит, можно не церемониться.
– На романтическое свидание, – сказала в тон. – Ну, пока.
Артем вопросительно хмыкнул и предложил:
– Хочешь, подвезу?
– На папиной машине? – не удержавшись, съязвила я. – А разрешит?
– Почему на папиной? – немного обиделся Артем. – У меня собственный «фольксваген».
– Да-да, – промурлыкала Вера Игоревна, – Темочка превосходно водит!
Вероятно, не было в мире ничего, что Темочка не делал превосходно.
– Мам, – поморщился Артем, – сколько раз просил не называть меня Темочкой…
Бордовый «фольксваген» Артема был не новым, но во времена, когда простенькая «шестерка» считалась символом успешности в жизни, а новая девятая модель – пределом мечтаний честного россиянина, приземистая иномарка смотрелась нынешним «майбахом». Потертый кожаный руль, широкий салон фолька, специфический автомобильный запах, мелькающие огни за окном порождали в неискушенном девичьем сознании неожиданные грезы. Я вдруг представила, как подъезжаю к институту, изящно выпрыгиваю из машины на тоненьких шпильках, в летящем белом пальтишке под восхищенные ахи сокурсниц… В реале тонкие шпильки и летящее белое пальто не выдержали бы поездки на метро с двумя пересадками, одна из которых приходилась на «Комсомольскую», славную тремя вокзалами и огромной толпой приезжих с грязными тюками наперевес. Равно как моросящего дождя, нечищеных обледеневших тротуаров.
Провалившись в полусон-полуявь, я не сразу поняла, о чем меня спрашивает Артем.
– У тебя правда свидание?
– Это имеет значение? – отозвалась я рассеянно.
– В общем, да.
– Почему?
– Потому что я хотел бы с тобой встретиться еще раз, – немного смущенно произнес он.
– Тогда тем более это не имеет никакого значения, – отозвалась я. – Имеет значение, захочу ли я встретиться с тобой. Только и всего.
– А ты захочешь? – поинтересовался Артем.
– Возможно, – уклончиво ответила я.
– Ты не слишком много из себя строишь? – несколько уязвленно проговорил он.
– Нет, напротив, – хмыкнула я. – Думаю, моя самооценка несколько занижена и ее пора подкорректировать. А ты привык, что девчонки прыгают к тебе в машину,
Артем рассмеялся и признался:
– Ну, да.
Впереди замаячила Пушка.
– Ну, так что, оставишь телефончик? – напомнил Артем.
Я медлила. Артем не был героем моего романа и принцем из девичьих грез. Но у него был бордовый фольк…
Новые чувства
На лекции по древнерусской литературе на предпоследней парте мы втроем обсуждали новости прошедших недель. У Крис появился новый друг из театральной богемы, и она потчевала нас свежими сплетнями из жизни знаменитостей. Новый бой-френд купил Крис сумочку, сережки с сапфирами и собирался свозить на уик-энд в Сочи. Не то чтобы Крис сама не могла позволить себе сумку и золото, просто консумация была ее страстью. Крис искренне полагала, что глубина чувства мужчины к женщине проверяется материальным эквивалентом, и глубоко оскорблялась, если не получала тому подтверждения. Возможно, это убеждение брало начало в отношениях Крис с собственными родителями, которые после развода словно соревновались в любви к дочери, но проявлялось это соревнование в дорогих покупках. Если папа привозил Крис курточку из новой коллекции какого-нибудь именитого парижского дома, мама тотчас покупала для дочки сапожки или юбку.
– Вообще-то он жмотный, – делилась Крис. – По сто раз приходится просить, то у него денег нет, то кошелек забыл, то другу одолжил. Но в постели хорош, да и по тусовкам классным водит.
Зайка, трагически морщась, как от зубной боли, поведала, что родители познакомили ее с сыном подруги папиной двоюродной тети по материнской линии, Самуилом, проще – Шмулей. Весьма перспективным врачом. И это – сущий кошмар.
– Вообразите, двадцатисемилетний переросток, привязанный к маминой юбке. За весь вечер раскрыл рот дважды: первый раз похвалил мою новую брошь, которая очень похожа на брошь его бабушки, – в жизни больше не надену. И второй – спросил, соблюдаю ли я Шаббат. И очень удивился, узнав, что нет. Зато его мамочка разливалась соловьем. Я узнала массу подробностей из Шмулиного детства, от того, как он впервые попросился на горшок, до его роли в школьной постановке сказки «Снегурочка».
– Держу пари, он был Снегурочкой, – хохотнула Крис. – Чего еще ожидать от парня по имени Шмуля?
– Не угадала, – торжественно поведала Зайка. – Он был дедом. Ну, тем, который Снегурочку слепил.
– Час от часу не легче, – заметила я. – И что он лечит, твой врач? Надеюсь, не патологоанатом?
– Нет, – качнула головой Зайка, – он гинеколог.
Крис заржала до неприличия громко, так, что преподавательница сурово посмотрела поверх очков и предложила Кристине Романенко, если ей так весело, покинуть аудиторию. Крис тотчас разыграла покаяние, смиренно извинилась, но, стоило лекции продолжиться, зашептала:
– Был у меня один маменькин сынок. У него на столике возле кровати стояла мамочкина фотография. Он, когда мы трахались, поворачивал ее изображением к стене. Но в постели был ураган. Может, твой Шмуля тоже ничего?
Зайка язвительно заметила, что для полного сексуального удовлетворения ей не хватает только фотографии тети Симы.
– Ну и пошли его подальше, – предложила я.
– Нет, это не совсем вежливо, – задумчиво произнесла Зайка. – Я просто скажу, что крайне занята учебой. А уж если не поможет…