Кряка
Шрифт:
– Пусто, - согласился Юра.
– Ну ничего, через полмесяца мы других примем, тысяч двадцать сразу. Сегодня нас по бригадам распределять будут. Аида в нашу бригаду.
Гайдук деловито вытер ладонью нос:
– Не-е-е. Я к бате, в деревообделочный. Там станки новые привезли. Фуговочный, долбёжный, строгальный. Если что надо будет, приходи.
– Ладно, - сказал Юра, - приду.
– Хотя не представлял себе, за какой это надобностью он может обратиться в столярный цех.
Оркестр, игравший польку, замолк, и сразу же. стали слышны
– На построение! На построение!
– закричали дежурные.
Все, толкаясь, бросились строиться по классам. За хлопотами никто и не заметил, как у палисадника, возле оркестра, появился стол. Аня Титаренко, щурясь от яркого солнца, стелила красную скатерть. Рядом стояли завуч, директор школы и председатель колхоза. Все втроём, уткнувшись в какие-то бумаги, с интересом рассматривали их.
– Готово!
– сказала Аня.
Директор школы оторвал взгляд от бумаг:
– Спасибо!
– И к председателю: - Давай, Александр Спиридонович, начинай.
Председатель положил бумаги на стол, придавил их широченной ладонью. Вся школа, выстроенная квадратом, затаила дыхание.
– Я говорить много не буду, ребята, - обводя всех взглядом, сказал председатель.
– Тут и так всё ясно. Вы хорошо поработали. Молодцы, ребята! И от правления колхоза вам большое спасибо!
Дима Огородник, воспользовавшись паузой, резко взмахнул палочкой. Пока оркестр играл туш, председатель разыскал глазами деда Моисеича, прищурился, кивнул головой. Моисеич скрылся за углом и оттуда сразу же выехал быстроходный газик с красным лозунгом на полотняном кузове: "Слава юным утководам!"
Машина подъехала к столу. Дед Моисеич, спрыгнув с подножки, откинул брезентовый полог, и все увидели большую картонную коробку с надписью:
"Телевизор "Кристалл".
Председатель взял со стола листки бумаги, не торопясь надел очки:
– Поскольку, ребята, ваш труд общий, мы и оплачиваем вам натурой общего пользования. Вот вы делали по нашему заказу ящики, кормушки и поилки, стаканчики бумажные для рассады, ну и ещё - вырастили нам утят. За всё это мы купили вам телевизор со всем оборудованием...
Оркестр рявкнул туш.
– И... десять швейных машинок! Девочки радостно захлопали в ладоши:
– Вот теперь мы организуем мастерскую!
Это была их давнишняя мечта - шить что-нибудь настоящее, полезное.
Потом директор школы объявил благодарность отличившимся в выращивании утят. На первом месте была фамилия Овсиенки.
Серёжа стоял, гордо выпятив грудь. Теперь-то уж он наверняка попадёт в бригаду утятников.
КРЯКА ПОЯВЛЯЕТСЯ НА СВЕТ
Весна опушила зелёной пеной деревья, расстелила ковры по полям и на пригорках, возле дорог разбросала щедро золотые цветки одуванчиков. По утрам, тревожа душу заморскими песнями, нежно щебетали ласточки, залихватски пересвистывались скворцы, и где-то высоко-высоко курлыкали журавли.
Но ни весны, ни птичьих трелей не слышал пока наш будущий герой Кряка. Он мирно дремал себе в яичной скорлупе, далёкий от ребячьих волнений и переживаний за его утиную судьбу.
Ящик, в котором лежал Кряка со своими братца-. ми, всё пополнялся и пополнялся.
Шли дни, недели, и всякий раз утром занимали своё место рядом с ним два, а то и три утиных яйца. Они аккуратно укладывались в ряд и сверху присыпались золотистой мякиной.
Когда их стало сорок, Дина сказала:
– Ну ещё немного потерпите, и я вас отнесу в инкубатор.
– Пошептала, пошептала, подсчитывая в уме оставшиеся до каникул дни, и добавила: Третьего мая и отнесу. А пока спите!
– и ушла в школу.
В тот же день подъехала к воротам машина с гостями. Высокий, широкоплечий мужчина в кожаной фуражке, расправив усы, обнял и расцеловал выбежавшую на улицу Динину бабушку.
– Маманя, мы ненадолго, - сказал он.
– Закусить заехали. Проголодались с дороги.
– Сейчас, сейчас, сынок!
– захлопотала бабушка.
– Яишню на сале поджарю. Ты ведь любишь её. Заходите, гости, в хату.
Трое мужчин и четыре женщины, разминая затёкшие ноги, вылезли из машины и вошли в дом.
Через минуту весело затрещал камыш в печке, и на громадной сковороде, корчась, зашипело свиное сало.
Слазив в подвал, бабушка притащила н поставила на стол запылённую четверть вина.
– Откушайте, гости, нашего вина, - сказала бабушка.
– Чистый мускат.
– Ого!
– обрадовался дядя Петя, довольно потирая руки.
– Спасибо, маманя. Под яичницу в самый раз!
– и весело подмигнул гостям.
Сало, растопившись, громко забулькало на сковороде. Бабушка спохватилась, бросилась чистить лук, резать его кругляшками, потом вдруг вспомнила - яйца-то она не приготовила, уже колоть пора. Закрутилась от радости-то совсем.
Подхватила фартук, наклонилась, полезла под стол рукой. Подумала: компания большая - десятка три надо. Раздвинула мякину в ящике, быстро набрала яиц, переложила их в миску и уже пошла было к печке, как сзади громкий, испуганный внучкин крик:
– Бабушка, что ты делаешь?! Бабушка, вздрогнув от неожиданности, едва не выронила миску.
Дина подлетела, схватила:
– Зачем утиные яйца жаришь? Я копила, копила, а она!..
– и заплакала навзрыд.
В дверь, пригибаясь, шагнул дядя Петя:
– Что за слезы, отчего рыдает моя племянница?
– Да-а! Бабушка Кряку хотела зажа-арить! Дядя Петя взял миску из Дининых рук, поставил на стол, потрогал пальцем лежавшее сверху утиное яйцо с надписью "Кряка".
– Ого!
– удивлённо сказал он.
– Действительно, Кряка. Это от тех, от наших?
Хорошие утки. Мы за них первую премию получили.
– И к матери: - Зачем же ты, маманя, племя изводишь?
Бабушка растерянно теребила передник:
– Да бес, видно, попутал, сынок. Со слепу-то залезла не в тот ящик.