Кто-то в моей могиле
Шрифт:
— Ну хватит, Мюриэл. Не надо продолжать.
Он подошел к кровати и сел рядом с женой.
— Положи голову мне на плечо. Вот и умница. А теперь послушай. В Сан-Феличе у меня неотложное дело. Я еду совсем ненадолго. Максимум до завтрашнего вечера, если все будет хорошо.
— Что все? И почему может быть нехорошо?
— Дэйзи и Джим могли куда-нибудь уехать на уик-энд или что-то еще в этом роде. Тогда я буду должен задержаться до понедельника. Но не надо обо мне беспокоиться. Хоть ты не слишком высокого мнения о моей способности защитить себя, я могу о себе позаботиться.
— Конечно, можешь. Когда трезвый.
— Я и собираюсь оставаться трезвым. Вне зависимости от того, сколько раз за свою жизнь он давал подобное обещание, Филдинг до сих пор ухитрялся вкладывать в него столько убежденности, что начинал верить сам. — На этот раз ни капли. Если только, естественно, мой отказ не будет выглядеть слишком вызывающе. Тогда уж я соглашусь принять один, повторяю, один стаканчик и растяну его на весь вечер.
Она прижалась к нему с такой силой, словно пыталась оставить у него на плече отпечаток своего лица, который отправился бы с ним в путешествие и оберегал бы его вместо нее от всех напастей, угрожающих ему в тот момент, когда он будет защищать остальных.
— Стэн.
— Да, любовь моя.
— Не напивайся.
— Я ведь уже сказал, что не буду. Никаких выпивок, если только одну рюмку, чтобы не выглядеть вызывающе.
— Например?
— Скажем, Дэйзи пригласит меня к себе и откроет бутылку шампанского, чтобы отпраздновать.
— Отпраздновать что? — прислонившись к его плечу, она не могла видеть, как на его лице неожиданно появилось мрачное выражение. — Так по какому поводу праздник, Стэн?
— Ни по какому, — ответил он, — ни по какому.
— Тогда почему она должна открыть шампанское?
— Она не будет открывать шампанское.
— А почему ты сказал?..
— Мюриэл, успокойся, пожалуйста.
— Но…
— Там не будет ни праздника, ни шампанского. Я просто на какое-то мгновение размечтался, понимаешь? Люди иногда мечтают, даже такие, как я, кому вроде мечтать совсем не о чем.
— Немножко помечтать время от времени никому не вредно, мягко заметила Мюриэл, поглаживая его по шее. — Послушай, Стэн, тебе надо бы подстричься. Найдется у нас немного денег на парикмахерскую?
— Нет.
— Тогда подожди немножко, я схожу за маникюрными ножницами. На ранчо я всегда стригла ребятишек, большего делать это было некому. — Она поднялась, разглаживая на бедрах платье. — После того как я попрактиковалась, никто не жаловался.
— Не надо, Мюриэл. Прошу тебя…
— На стрижку уйдет не больше минуты. Ты же хочешь выглядеть прилично. Помнишь письмо, в котором она писала о том, что у них изменился адрес? Она описала свой дом. Он, скорее, походил на дворец. Не хочешь же ты пойти в такое место нестриженым?
— Мне все равно.
— Ты всегда говоришь, что тебе все равно, в ситуациях, имеющих для тебя особое значение. — Мюриэл пошла в кухню и вернулась с маникюрными ножницами. Когда она начала подравнивать ему волосы, заметила: — Ты ведь можешь встретить там и свою бывшую супругу. Подумай об этом.
— С какой стати?
— Нет ничего хуже, чем встречаться с бывшей женой, когда не выглядишь как картинка. Наклонись пониже.
— Я не собираюсь с ней встречаться.
— Ты можешь случайно увидеть ее на улице.
— Тогда я отвернусь и перейду на другую сторону.
Мюриэл ждала, что он скажет эти слова, и очень хотела их услышать. Она неожиданно выдохнула с шумом воздух, словно затаив дыхание ожидала, пока ее разубедят.
— Ты и вправду отвернешься?
— Да.
— Расскажи мне о ней, Стэн. Она красивая?
— Я предпочел бы не обсуждать этот вопрос.
— Ты о ней никогда не говоришь — голову немножко вправо, — ну так, как другие мужчины вспоминают о своих бывших. Что плохого в том будет, если ты мне о ней немножко расскажешь, например, красивая она или нет.
— Какая от этого польза.
— Ну, я хотя бы буду знать. Наклонись.
Нагнув голову, он рассматривал пряжку брючного ремня.
— А ты что, хотела бы узнать, какая она красавица?
— Да нет. То есть, я хочу сказать, было бы лучше, если бы она оказалась некрасивой.
— Так и есть, — ответил Филдинг. — Она некрасива. Ты довольна?
— Нет.
— Ладно. Она страшна как смертный грех. Толстая, вся в пятнах, косая, кривоногая, косолапая…
— Ты все врешь, Стэн!
— И совру еще, сказав, что мне она казалась очень красивой, — угрюмо заметил он.
— Она и должна была быть такой, или ты на ней никогда бы не женился.
— Мне было семнадцать лет, а в этом возрасте все девушки кажутся красивыми.
Он, конечно же, лгал. Он не смог бы вспомнить ни одну из тех, кто окружал его, кроме Ады — нежной, розовой, мягкой, как облачко на фоне вечерней зари. Тогда, в расцвете своей юности и силы, он полагал, что посвятит всю оставшуюся жизнь тому, чтобы оберегать и защищать ее; увы, все это выпало на ее долю. Даже теперь он не знал, когда и по какой причине они поменялись ролями.
— Они и теперь не все кажутся тебе уродинами, — сказала Мюриэл, откладывая ножницы в сторону. — Знаешь, что я думаю? Готова поспорить, эта твоя официантка — обычная дешевая шлюха.
— Она замужняя женщина, мать шестерых детей.
— Муж и шестеро детей никого еще не сделали ангелом.
— Мюриэл, перестань, пожалуйста, нервничать. Я еду в Сан-Феличе вовсе не для того, чтобы встречаться с этой официанткой или моей бывшей женой. Я собираюсь исключительно повидаться с Дэйзи.
— У тебя была возможность сделать это, — нервно заметила она. — Почему бы тебе не позвонить ей по междугородной или не написать письмо? А как-нибудь в другой раз, когда ты будешь уверен, что она дома, ты мог бы поехать.