Кто-то в моей могиле
Шрифт:
— Они? — переспросил Филдинг. — Кто они?
— Никто. Просто они. Город.
— А где ты жила?
— В Лос-Анджелесе.
— Почему ты сюда вернулась?
— Джо остался без работы. Не то чтобы его выгнали за какую-нибудь провинность или что-нибудь еще. Племянник хозяина вырос настолько, что уже мог работать, и Джо выперли с его места, чтобы устроить того. И я подумала, а почему бы нам сюда на время не вернуться. Может, здесь все по-другому, может, город изменился. Так я думала. Черта с два этот город изменится. Единственное, из-за чего
Она закурила и пустила струю дыма через стол прямо Филдингу в лицо, словно провоцировала его на спор с ней.
— Ну и что ты об этом думаешь, а?
— Я как-то не успел об этом подумать.
— У Джо хватило времени. Он говорит, когда я ему все это выкладываю, что после таких слов мне нужно мыть рот с мылом. А я ему в ответ: «Попробуй, итальянская рожа, и останешься без руки, отгрызу».
Она улыбнулась, но вовсе не потому, что развеселилась, а словно для того, чтобы показать, что ее зубы в состоянии выполнить подобную угрозу.
— Джо у нас настоящий патриот. Черт, могу поспорить, он прославлял свою родную страну даже тогда, когда они запихивали его в кутузку. У итальяшек это бывает. Даже когда полицейские сидят у них на рожах, они разевают хлебала, чтобы прокричать «Боже, храни Америку!».
Миссис Брустер наконец ожила за прилавком и накладывала последние мазки на приготовленный ею сандвич с ветчиной, кружком маринованного огурца и пятью ломтиками жареного картофеля. Хуанита подошла, чтобы забрать заказ, Филдинг без труда мог расслышать, о чем они говорят.
— С каких это пор я плачу тебе за то, чтобы ты сидела с посетителями?
— Это мой приятель.
— Давно? Минут пять?
— Вежливое отношение к посетителям, — мягко сказала Хуанита, — очень полезно для дела. Ты заработаешь больше денег. Ты ведь любишь деньги, правда?
Миссис Брустер неожиданно хихикнула, словно кто-то пощекотал ее в укромном месте. Она приглушила смех уголком фартука, шлепнула сандвич с ветчиной на поднос и откупорила бутылку пива.
Хуанита вернулась с заказом и уселась напротив Филдинга. Перепалка с миссис Брустер резко подняла ее настроение.
— Я же говорила тебе, что она и впрямь ненормальная. Ну что? Но я могу с ней управляться. Все, что нужно, — это произнести слово «деньги», и она начинает хихикать каждый раз, как сегодня. Я всегда без труда управлялась с психами, — добавила она с гордостью. — Может, мне надо было стать доктором или медсестрой. Как сандвич?
— Неплохо.
— Ты, должно быть, страшно голоден. Что до меня, при всем том, что мой желудок гайки переварит, в этой забегаловке я не стану есть ни за какие деньги.
— Счастье, что старуха не умеет читать по губам. — Филдинг прикончил полсандвича и, отодвинув тарелку, потянулся за пивом. — Значит, твоя мать приглядывает за детьми, пока ты на работе?
— Конечно.
— По-моему, ты
— Бросьте смеяться, — ответила она, но было видно, что ей приятно. — У меня их шестеро.
— Брось. Кто тебе поверит?
— Ей-Богу! Шестеро.
— Как это может быть? Ведь ты сама почти ребенок.
— Я очень рано начала, — просто и открыто ответила Хуанита. — Мне не слишком нравилось учиться, я бросила школу и вышла замуж.
— Шестеро. Надо же. Черт бы меня побрал.
Ей явно нравилось его изумление. Она похлопала себя рукой по животу.
— Конечно, я следила за фигурой. Многие из женщин этого не делают, в результате они распухают. Я — никогда.
— Это сразу видно. Шесть. Бог ты мой! Не могу поверить. — Он продолжал трясти головой, словно он и впрямь не мог поверить сказанному, хотя с самого понедельника, дня их драки, прекрасно знал, что у нее шестеро детей.
— А сколько мальчиков?
— Самый старший и самый младший, остальные девчонки.
— Готов поспорить, шустрые детишки.
— Нормальные. — В ее голосе прозвучала отчетливая нотка усталости и скуки, будто дети сами по себе не представляли никакого интереса, только факт, что они у нее были, имел значение. — Думаю, в округе есть и похуже.
— У тебя есть их фотографии?
— Зачем?
— Многие носят с собой фотографии своего семейства.
— Кому мне их показывать? Кто захочет смотреть на фотографии моих детей?
— Я, например.
— Зачем?
Мысль о том, что незнакомец может испытывать обоснованное любопытство по поводу ее детей, казалась ей невероятной. Глаза ее подозрительно сощурились, и в какое-то мгновение он подумал, что потерял доверие. Он непринужденно спросил:
— Что это ты взвилась? У твоих детей по две головы или что-нибудь еще?
— Нет, у них нет двух голов, мистер Фостер.
— Откуда ты узнала мое имя? — На этот раз его изумление было искренним, и она отреагировала так же, как отреагировала на его притворное изумление по поводу шести детей. На лице у нее появилось озорное и довольное выражение. Было очевидно, что больше всего Хуанита любила удивлять людей. — Как же ты выяснила, кто я такой?
— Я умею читать. В газете написали про драку. Про Джо никогда раньше ничего в газетах не печатали, поэтому я вырезала заметку, чтобы сохранить до его возвращения. Джо Донелли и Сэм Фостер — так там было написано — подрались из-за женщины в местном кафе.
— Понятно, — улыбнулся Филдинг. — Теперь ты знаешь мое имя, а я твое. Хуанита Гарсиа встретила Сэма Фостера.
Она подскочила, затем опустилась обратно на скамейку и шумно выдохнула воздух.
— Гарсиа? Почему ты сказал Гарсиа? Это не мое имя.
— Но ведь когда-то оно было твоим, верно?
— Мало ли что было. Теперь меня зовут Донелли, и никак иначе, понял? И я Нита, а не Хуанита. Нита Донелли, так меня зовут, ты понял?
— Конечно, — Филдинг кивнул.
— Где вообще услыхал про Хуаниту?