Кто убил прекрасную Урсулу
Шрифт:
Старый Медведь направился в справочное бюро центрального вокзала, чтобы узнать расписание поездов, отбывающих в Париж.
– Нет, месье, у нас нет прямого поезда до завтрашнего утра.
– Но если мне нужно быть ранним утром в Париже?
– В таком случае я не вижу ничего, кроме самолета. Вы позволите?
Служащая стала смотреть справочник. Старый Медведь ждал с бьющимся сердцем.
– Должна вас огорчить, месье, но самолета в Париж раньше завтрашнего утра нет.
Он поблагодарил, вышел, зажег сигарету, тяжело ступая, прошелся по холлу вокзала.
"Ты спешишь, старик, увлекаешься. Я тебе это уже говорил".
Он остановился перед цветастой афишей, словно жестоко насмехающейся над ним: "ПУТЕШЕСТВУЙТЕ ПОЕЗДАМИ. ЭТО БЫСТРО И УДОБНО". Он усмехнулся. Вот что значит реклама. На бумаге вам обещают целые горы, но стоит соприкоснуться с действительностью...
Какой-то мужчина толкнул его, мимоходом извинился и заговорил с низенькой толстушкой, вероятно, женой, которая поджидала в двух шагах.
– Мы ошиблись вокзалом. Его поезд прибывает в Цюрих-Энге.
– Что?! Ехать через весь город?
– А что прикажешь делать? Руссо чуть не выронил сигарету. Он бегом вернулся к справочному бюро.
– Это снова я, мадмуазель. Вы только что сказали, что ночью нет ни одного прямого на Париж. А из Цюрих-Энге?
– Да, но вы спрашивали про прямой поезд, - недовольно ответила девушка. Такого нет. Есть экспресс проездом из Вены, который останавливается в Цюрих-Энге и отходит в двадцать три часа тридцать восемь минут. Вы должны сделать пересадку в Бале. Нужно быть точным, задавая вопрос.
"Вот что такое швейцарские немцы: пунктуальные и мелочные, - раздраженно подумал Старый Медведь.
– Только и знают, что поучать".
Он решил не обращать внимания на замечание.
– Но тогда я приеду в Париж рано утром? Девушка показала ему справочник, пальцем провела по колонке цифр.
– Смотрите, Баль - ноль часов пятьдесят восемь минут. Поезд отправляется в Париж в час тридцать девять и прибывает в восемь тридцать утра.
– Спасибо, мадмуазель, - обрадовавшись, сказал он и добавил, чтобы сделать ей приятное:
– Извините, что я не правильно выразился.
С математической стороны он все рассчитал правильно. В его голове возникли титры на американский манер: "Смерть на четвертой скорости", "Пятнадцать минут для убийства". Эти названия ассоциировались с несколькими фильмами с захватывающим сюжетом, но не таким не правдоподобным, как этот...
Машина Мооса, припаркованная в противоположном направлении... Это значит, что не нужно делать разворот и можно выиграть несколько минут, когда каждая секунда на учете. Еще одно хорошее название для триллера и еще одно очко в пользу его гипотезы, которая сейчас казалась особенно привлекательной. Винсент - убийца. Расчетливый, пунктуальный, ни в чем не полагающийся на случай, все просчитавший и все предусмотревший. В теории - да. Оставалась последняя, решающая проверка: можно ли доехать с центрального вокзала до Цюрих-Энге за пятнадцать минут?
Старый Медведь поспешил к стоянке такси.
– В Цюрих-Энге, как можно скорее.
– В этот час.., со всеми светофорами... Он все прохронометрирует. Банхофштрассе. Никогда еще улица не казалась ему такой длинной. Парадеплац. Пробка. Иностранный водитель ошибся направлением и блокировал все движение. Местные коллеги уступают ему дорогу, но он не знал, как этим воспользоваться. Блейшервег... Очередь, которая почти не движется... Восемнадцать минут. Руссо почувствовал на своем лбу холодный пот.
– Ладно, не будем продолжать, возвратимся на центральный вокзал.
– Я не имею права здесь разворачиваться. Такси свернуло на одну улицу, затем на другую.
– Скажите, - спросил Старый Медведь, - а около одиннадцати, в четверть двенадцатого здесь не такое движение?
– Да, почти пустынно.
– А можно ли доехать с одного вокзала на другой за пятнадцать минут?
– Как нечего делать. В такое время здесь пробки, но ночью намного спокойнее.
Старый Медведь поудобнее устроился на заднем сидении.
– С расчетами покончено, можете отвезти меня на Флораштрассе и на этот раз располагайте всем своим временем.
Он полуприкрыл глаза. Теперь, решив техническую проблему, он мог серьезнее заняться Ингрид.
– Опять вы?
Несмотря на то, что она пыталась казаться беспечной, он заметил легкое подрагивание губ, выдававшее ее тревогу. Он также заметил, что она сменила свое легкое платье на более теплый костюм: верный признак того, что она собиралась выходить сегодня вечером.
– Вы больше не ожидали меня увидеть?
– Я ожидала, что вы позовете инспектора Штрауса в свою поддержку.
– Эта мысль приходила мне в голову, но из-за честолюбия я решил отказаться. Если бы я привел с собой Штрауса, то вы стали бы говорить по-немецки, и я оказался бы как в кино, глядя фильм с субтитрами. Ингрид не могла полностью скрыть своей нервозности. Ее акцент стал более выраженным, а тон немного ожесточеннее.
– Я просила бы вас быть покороче. Уже поздно, а я собираюсь уходить.
– Мы можем уйти вместе. В нужный момент я отойду.
– Что вы называете нужным моментом?
– Тот, когда вы встретитесь с мужчиной, который вас ждет.
– Разве я сказала, что у меня свидание с мужчиной?
– Нет. Вы этого не говорили.
Он нарочно повернулся к ней спиной, прошел в салон-студию, выбрал кресло и сел с вызывающей медлительностью.
– Если хотите, то можете выставить меня за дверь. У меня нет никаких официальных полномочий, и я не собираюсь подвергать вас допросу. Впрочем, я думаю, что буду говорить один. Это со мной случается иногда в моем возрасте. Я рассказываю себе разные истории. Конечно, никто не обязан их слушать, но все же, когда их выслушивают, это доставляет мне удовольствие.