Кубанский шлях

Рогочая Людмила Васильевна

– Порубаем нехристей, отобьём табун, - загалдели станичники.

– Небось, девок-ясырок много, а нам они надобны, в жёнки, - добавил молодой рыжий казачок, мечтательно закатив глаза.

– Ладно, готовьтесь. Стемнееть и пойдём, - распорядился атаман, - Терентий, помаячь остатним.

Терентий влез на вышку, и дёрнул за верёвку, закачались маяки, объявляя общий сбор. Луна молочно белела в звёздном небе. Не доехав полуверсты до стоянки ногайцев, казаки спешились. Когда показались огни костров, они оставили коней в кизиловой рощице и бесшумно прокрались к табору. Ногайцы спали, кто в кибитке, кто прямо у костра. Связанные пленники скучились за кибитками.

При них было три охранника с длинными ружьями наготове. Молодые казаки, орудуя ножами, обезвредили охрану и начали резать путы пленникам, другие двинулись к табуну. Но без шума не обошлось. Где-то вскрикнула девка, залаяли собаки, охраняющие лошадей, заблеяли овцы. Ногайцы мгновенно вскочили на ноги, раздался пронзительный клич "Алла-а-а!" и - пошла драка.

Всё-таки внезапность сделала своё дело, и победа осталась за казаками. Ногайские начальники умчались в ночь, остальные мертвы. А казаки, сгуртовав коней, собрав в кучу невольников, отправились в станицу. Нескольким молодым, в том числе и Терентию, приказали пройтись по месту боя и проверить, не остался ли кто в живых из разбойников.

За шатром Терентий услышал стон и обнаружил раненого пленника. Это был молодой черкес, из груди которого торчала стрела. Казак нагнулся над ним: раненый тяжело дышал. Терентий свистнул своему коню, и, спустя мгновение, горбоносый маштак стоял перед ним. Ласково потрепав коня по верблюжьей шее, ведун что-то прошептал ему на ухо: конь пригнул голову и ноги. Усадив пленника в седло и закрепив его верёвкой, Терентий бросился догонять станичников. Увидев привязанного к лошади черкеса, казаки расхохотались:

– Гляди, черкес?

– Сидить, будто привязанный!

– Это твой ясырь, Терёха?

– И скольки просишь за него?

– Добил бы уж лучше, всё равно подохнеть. Стрела прямо из груди торчить.

Привезя раненого домой, Терентий осмотрел его. Хорошо, что не вытащил стрелу сразу, потому что, как только её вынул, из раны хлынула кровь. Но уже были готова вода, а лечебные настойки и мази у Терентия всегда под рукой. Он прижёг рану калёным ножом, наложил повязку с мазью и туго обмотал грудь широким полотенцем, сотканным и выбеленным Мартой. Это и был Муса. За два месяца, что Терентий его выхаживал, они стали понимать друг друга и побратались. Терентий бывал в гостях у названого брата. Тот наезжал к нему тоже. Последний раз гостил с сыном Иналом. Надо сказать, что Терентия уважали и казаки, и черкесы. Не было случая, чтобы они напали на его дом, чем-нибудь обидели. Разве что закубанские абреки? Они не принимали никаких правил или законов. Причинами же стычек между казаками и черкесами было обыкновенное воровство - взятие добычи - дувана . Воровали-то и те, и другие. Но в отличие от черкесов, русские не брали ясырь, а если и отбивали пленников, то предлагали им вернуться домой или остаться в станице и жить как вольные люди. Воспоминания разбередили душу казака, и он уснул только под утро.

2.Опять Агафон

Лишь забрезжил зимний рассвет, Степан поднялся, чувствуя в себе силу и желание работать. Товарищи его крепко ещё спали, но Терентия в горнице не было. Возблагодарив Господа за счастливое избавление от напастей, Степан, накинув зипун, вышел на высокое крыльцо. Небо было ясное и на востоке уже румянилось. День обещал быть морозным. Во дворе Катерина закрывала конюшню.

– А батюшки дома нет!
– увидев Степана, воскликнула она, - в станицу с казаками ночного дозора уехал, за знахарем. Да, скоро вернётся уже, думаю.

– Тебе помочь?
– спросил Степан девку, сходя с крыльца.

–

Нет, нет, я уже управилась, сейчас на стол приготовлю. Чаю, проголодался?- весело подмигнула она, направляясь к дому.

"Вертлявая", - промелькнуло в голове. Он оглядел подворье. Всё здесь было сделано на совесть: крепко и надёжно. "Мастеровитый, видать, казак этот Терентий, - подумал Степан, - но сторожевая вышка за двором, длинная коновязь, бойницы в стене... Это не простое подворье, а, скорее, укрепление".

Подошёл заспанный Фрол.

– Ну что думаешь обо всём этом? Как жить здесь будем?

– Я знаю только одно, - раздельно произнёс Степан, - больше никуда я не пойду. Дадут землю, построюсь и стану хозяйствовать на своей земле..

– Ты, Стёпка, рассуждаешь, прям, как старик. Неужто тебе не хочется показать удаль молодецкую? Я буду в казаки просится. Хочу послужить.

– Кому? Царице?

– Зачем царице? Просто служить по своей воле, по своему желанию.

– Э-э, Фролка, так не бывает. Если запишешься в казаки, будешь подчиняться начальству. Вспомни, на Дону много воли у казаков? И здесь так будет. Дядька Трофим же всё разъяснил.

– А, может быть, я сам начальником стану?

– В добрый час, Фрол, тебе уж и должность подготовили.

– Главное, Степан, мы нашли то, что хотели, куда стремились. Остальное сложится, - примирительно проговорил Фрол..

Когда друзья вошли в горницу, Клаус сползал с печи и что-то лопотал по-немецки.

– Ты немец?
– услышали они удивлённый женский голос и увидели, что жена Терентия даже приподнялась над подушкой.

– Что, дохтур, ожил?
– засмеялся Фрол, - с вечера думали, что ты дуба дашь, так закоченел. Спасибо Терентию. Растёр тебя, да к свей жене под бочок положил.

– Всё тело колет, - пожаловался Клаус.

– Давай, набирайся силы. Она нужна будет. Или ты забыл зачем тебя взяли?

Пока товарищи разговаривали, у Катерины закипела похлёбка в чугунке, в доме пахло свежеиспечённым хлебом, молоком и узваром. Раздался лай собак, топот сапог на крыльце - и в горницу ввалился бородатый мужичина в куцем тулупе, подпоясанном кушаком. Один рукав был заправлен под кушак. Из-под тулупа выглядывала обтрёпанная по низу ряса. Друзья остолбенели. В нём они угадали того самого монаха-разбойника, по чьей воле они оказались "в гостях" у черкесов. Тот узнал приятелей тоже и отвёл в сторону острый взгляд. Следом вошедший Терентий и сидящий на лавке за столом размягчённый Рильке непонимающе переглянулись.

У Степана вся картина той драки промелькнула перед глазами, и даже последний завораживающий взгляд попа.... По спине пробежал холодок. Ещё тогда подумал Степан, что перед ним опасный человек.

– Жив, значит, поп, - угрюмо проговорил Фрол.

– Выходит, жив, - смиренно ответил Агафон, - простите великодушно, бес попутал, - он опустил голову и виновато поклонился друзьям.

– Чего уж там, - промолвил смутившийся Степан, - Бог простит, и мы прощаем. Ты тоже не серчай. Руку-то из-за меня потерял.

– Понятно, знакомить вас не надо, - утвердительно махнул головой Терентий, - не знаю, что промеж вас было, но знайте, что отец Агафон у нас в станице заместо лекаря. Многим он здоровье поправил, а кому и жизнь сохранил. Разоблачайся, Агафон, - ласково промолвил Терентий. Он подошёл к печи и нежно погладил горячую руку Марты:

– Как ты, голубушка? Отвар пила? Не легче ли?

– Катерина давала отвар. А легче ли, сама не знаю. Боюсь сглазить, - тихо прошептала Марта

– Я тебе Агафона привёз. Пусть посмотрит.