Куда летит "Эскорт"
Шрифт:
Поначалу на станции её не поняли: «Зачем ехать? Сейчас мы вас соединим!». В принципе, это было логично. Земля уже неделю гудела о том, что «Эскорт» вышел из туннеля в целости и сохранности. Генерал Пекарь просто не мог об этом не знать. Странно, что сам он до сих пор не вышел на связь. Но Чикита, как чувствовала — всё, действительно, оказалось сложнее. Поэтому они и летели сегодня в Бенин.
Когда антикварный летун покинул наконец периметр космодрома и взлетел на круизную высоту (ведь может же, когда хочет!), у пассажиров появилась возможность рассмотреть раскинувшиеся вокруг безлюдные просторы. Африка завораживала своим видом сверху гораздо больше, чем песком на зубах. И если бы безжалостное солнце не
Вон промелькнули в редкой растительности несущиеся по своим делам антилопы. А вон и никуда не спешащие слоны. Эх, если бы не нос! Но жаловаться было стыдно, тем более что Чикита стояла рядом и, судя по всему, дискомфорта не испытывала, несмотря на то, что ветер хлестал вредину её собственными волосами по прищуренной физиономии.
Откуда именно донёсся странный хлопок, Степан не разобрал — флайер и сам по себе постукивал и потрескивал на лету достаточно богато — но тут над пассажирской платформой, как над кадиллаком, несколькими щелчками сформировался купол из прозрачного пластика, который почти сразу же и затемнился, а система кондиционирования воздуха, судя по свисту, занялась климат-контролем. Вот те раз! И нельзя было этого сделать раньше? Одно слово — Африка. Всё не как у людей.
— Степан, ты пыхтишь, как раненый бык, — резюмировала Чикита, — нос напекло?
— Так точно, то есть какого чёрта?!
Капитан хмыкнула, развернулась и устроилась на одном из пассажирских сидений за спиной у весёлого пилота.
— Расскажи мне, что ты узнал про Сопротивление?
— Так, по мелочи, капитан, — Степан устроился рядом. Чикита поморщилась, она уже неоднократно просила его не называть её капитаном. На борту «Эскорта» ещё куда ни шло, но уж тут-то, в небе над Африкой, это прилично резало слух. Только у Коршака, похоже, язык не поворачивался называть её никак иначе. Придётся терпеть.
— Организация образована у самых истоков Федерации, — охотно начал повествование Степан. — Я так понял, что несогласие с аркилами существовало всегда. Правда, непонятно, почему несогласные называют себя Сопротивлением. Они ведь не сопротивляются. Так, отсиживаются на неподконтрольных Парламенту территориях. Совместимостью не интересуются. Живут себе и живут, причём, никто им не мешает.
— Костяк? Руководство? Лидеры? — поинтересовалась Чикита.
Ярко-выраженных нет, — покачал головой техник. — На свободных территориях государственные институты не действуют. Общественный строй существует параллельно, люди вернулись на ритуальные рельсы, живут землями, или кланами, административных границ не признают, подчиняются законам правящих семей. Такой вот возврат в феодализм по всеобщему согласию. С остальным миром они тоже сосуществуют неплохо. Принимают к себе несогласных со всех подконтрольных территорий, при этом перенаселением не страдают. Может, потому что и свой народ не особо удерживают, хочешь идти на метаморфоз — скатертью дорожка. Пишут, что из-за этой миграции западная Африка серьезно побелела.
Чикита задумчиво кивала, то ли в такт не особо плавному движению флайера, то ли выражая согласие с Коршаком, но он воспринимал это как просьбу продолжать и продолжал: — Мы летим над землями Фон. Буркина-Фасо, если по-старому, уже осталась позади, сейчас захватим кусочек Того и полетим над Бенином до самого океана.
Электронное приглашение от Пекаря пришло из портового города Котону, негласной столицы свободных территорий. Генерал давно уволился со службы. Не совместился, то есть метаморфоз не проходил. Теперь он был царём, а это — совсем другая ответственность.
Когда за бортом мелькнула тень, и прямо из воздуха материализовался симпатичный
— Федералы, — продублировал Степан, — Подконтрольные территории часто называют федеральными. Мировой Парламент тоже так называют иногда. Я ещё не разобрался, в каких именно случаях.
Федералы поддерживали ту же скорость, и оттого казалось, что они висели в небе неподвижно над мелькающей за бортом саванной. Пилот убрал затемнение купола, соседний летун ответил тем-же, и Степан не сдержал улыбки: флайер оказался под завязку забитым ликующей молодёжью. На них с Чикитой показывали пальцами и сверкали в их сторону неяркими мелкими вспышками.
Фотографируют, что ли? На всякий случай Коршак принял выгодную, по его мнению, журнальную позу, демонстрируя зрителям блестящие на солнце мускулы. На фоне скромной белой майки они смотрелись внушительно. Молодежь возликовала с ещё большей силой, и исчезла так же неожиданно, как появилась.
— Фигляр, — беззлобно проворчала Чикита. — Так что Пекарь? Он что же, не лидер Сопротивления?
— Об этом я ничего не нашёл. Может, косвенно? Народность Фон одна из первых объявила о несогласии. Ещё при формировании мирового Парламента. Их никто не держал, у аркилов с этим строго. Добрая воля. Тем более, что и другие племена, живущие поблизости, присоединились. Африка исторически не любит прогресса. У них тут и коммунизм был, и демократия, однако, кровные узы им дороже всего. В результате очень скоро слова «свободные территории» и «западная Африка» стали синонимами. А тут ещё и Указ.
Чикита посмотрела на него вопросительно.
— С законодательной и исполнительной властью я ещё не закончил, капитан, но Парламент, похоже, у нас теперь один за всех. Правительства, как такового, не существует. В общем, этим Указом они закрепили своё решение о том, что все непрошедшие метаморфоз земляне должны покинуть границы Федерации. Понравилось это далеко не каждому, включая некоторых совместимых, но никто ничего не оспаривал. Тихо снялись с насиженных мест и переехали сюда.
— А ты? Домой хочешь?
Степан стушевался: — Ну, можно съездить ненадолго.
— А что так?
Чикита спрашивала так серьёзно, будто не знала, что для непрошедших метаморфоз гостевая норма непрерывного пребывания на территории Федерации составляет семьдесят два стандартных часа. Может, и правда, не интересовалась?
— Мать жива? — спросила она.
— Жива-здорова. Зовёт. Говорит, есть серьёзные наработки по отращиванию конечностей, — он совершенно смутился. Зачем эти разговоры? Если капитан хочет от него избавиться, то пусть так и скажет. Он сразу уйдёт.
Додумать Степан не успел, дно флайера подскочило, и пилот застрекотал по-своему. Из сказанного ухо Степана выловило полузнакомое «ремерси». Это что? «Мерси» два раза? Поди их разбери без имплантата.
Капитан уловила его замешательство и перевела: — Извиняется. Режим неудачно переключил. Подлетаем к Котону.
Глава 2. Во дворце Пекаря
В степенном немолодом человеке, занавешенном чем-то наподобие золочёной попоны, от бесшабашного Пекаря осталось немного. Но и на главу могущественного племени, по меркам Степана, он не тянул. Где слоны, рабы, опахала? Ничего этого не было. Более того, в широком внутреннем дворе резиденции вообще мало кто обратил внимание на царёвых гостей. А народу там было немало. Кто-то что-то мыл, кто-то что-то пилил… Из пёстрой толпы выделялась только просто одетая женщина славянского типажа. В белой майке, берцах военного образца и закатанных по икры маск-штанах — она доила козу под невысокой пальмой.