Куда летит "Эскорт"
Шрифт:
О модифицированных Оксана рассказывала много и охотно: «при дворе» их было немало. Дениса они уже видели. Был ещё Бруно. И Елена. Другие, менее привычные уху имена запоминались хуже. За модифицированными нужен присмотр, в одиночестве они дичают. Дичают? Степан, конечно, понимал, что мир изменился, и это здорово, но в этом конкретном случае, в насильственной коррекции поведения, ему виделось что-то чужое: и доброе и злое одновременно. Он удивлялся. Может, со временем и он посмотрит на это также спокойно, как Оксана? Всё же, у людей на Земле было время привыкнуть…
Оксана родилась до контакта.
А на пляже тем временем, словно в качестве демонстрации этой самой лёгкости и прелести жизни, то тут, то там, появлялись стайки весёлой молодёжи в купальных костюмах. Они вываливались на песок прямо из воздуха и бежали в воду, визжа и поднимая тучи брызг. «Совместимые», — объясняла Оксана легендарным гостям в продолжала отвечать на самые разнообразные вопросы.
Да, совместимых здесь много. И в гостях, и на постоянном месте жительства. Оксана с Вениамином принимают всех, кто не согласен с уравнительными принципами Федерации.
Да, обычные люди иногда нарушают закон. Но нечасто. В основном — это преступления страсти. Человеческую натуру не изменить, и неразделённые чувства по-прежнему выводят человека из состояния равновесия.
Воровство не имеет смысла. Если тебе что-то нужно, достаточно просто попросить. Если не хватит своих ресурсов, то Федерация подбросит.
Злоупотребление наркотическими средствами? Есть такое. Но народность Фон не считает это преступлением. Это, скорее, приобщение к богам. Кури и шамань на здоровье. Погоду, вон, предсказывай. А синтезированных наркотиков на Земле больше нет.
Степан слушал и отдыхал. И сам не заметил, как постепенно отошёл к самой воде, где его ботинки утонули во влажном песке по щиколотку. Теперь он постоянно оглядывался на ровную череду собственных рельефных следов, оценивая их совершенство. Иногда особенно настырные волны добирались до того или иного шедевра и заполняли заполученную ёмкость белой пеной. В такие моменты Коршак переживал, порывался вернуться и перепечатать размытый след, но сдерживался — ведь новыми следами совершенству можно только навредить! Придётся смириться: не всё поддаётся восстановлению. А осознаёт ли человек до конца недолговечность своих творений?
Да уж… На этом пляже и философом заделаться недолго…
Нехитрую Степанову сущность переполняла спокойная радость, а душа его и вовсе пела! Нетрудно догадаться, какая мелодия рвалась при этом наружу, но раздражать капитана Коршаку не хотелось, и он переключил внимание на происходящее вокруг. Ха! Да у его творчества нашёлся почитатель! Одинокая фигурка, шедшая по его следам (в буквальном смысле), оставалась на безопасном отдалении,
Оксана обернулась, благосклонно кивнула и объяснила гостям: «Дикий».
Ах вот они какие! Тихие, тронутые умом модифицированные, не примкнувшие к разумным и живущие как трава…
Как-то неожиданно дорогу небольшой процессии перегородили те-самые, недавно такие далёкие бамбуковые хижины на сваях, заняв при этом весь горизонт. Из домиков высыпали ребятишки. Они забавно складывали ручки, блестели белозубыми улыбками и старательно кланялись Оксане. Царица, не замедляя мерного шага, гортанно щебетала им в ответ непонятные слова приветствия, совмещая их с плавными жестами рук. Благословляла она их, что ли?
За детьми появились взрослые, тоже громкие и добродушные. Они усадили гостей в лодочки и повезли, лавируя между хижинами, на озеро Нокуэ, откуда разросся к морю по соединяющему их проливу этот странный город прошлого.
Степан старался не думать. Зачем? Так легче получать удовольствие! Он просто будет заряжаться местной энергетикой! А думать вообще вредно. Вот, например, способна ли эта хлипкая лодка выдержать его немалый вес? Неспособна, конечно. Но сидящая напротив женщина с веслом в возможностях своего транспорта, похоже, не сомневается. Значит, и он не будет.
«Сава?» — постоянно спрашивала Коршака эта женщина-кормчий, скалясь и закатывая к небу глаза. «Сава!» — добродушно кивал он в ответ, не отрывая глаз от полётов весла вокруг пышных бёдер хозяйки, свисающих по обе стороны лодочки чуть ли не на дополнительную ширину. Куда подевались правила гидродинамики? Должно быть, их и не было никогда в этом волшебном месте!
В доказательство этой теории по сторонам покачивались на воде самые разнообразные скорлупки, по расчетам Степана, неспособные к положительной плавучести. Иные плавсредства были пусты, прочие — загружены фруктами, плетёными корзинами или пластиковыми бутылями. К гостям отовсюду тянулись руки, иногда для прикосновения, а иногда с приношением. Сначала Степан собирал протянутые бананы и апельсины и складывал их у ног, а потом их стало так много, что он начал их раздавать проплывающим мимо. В ответ ему кланялись и прижимали руки к груди в жесте благодарности.
Дважды у лодочки Степана, словно в качестве напоминания о действительности, выныривали из воды весёлые мордочки совместимых. Приветствовали и ныряли обратно. Одному из подводных тоже достался апельсин.
— Вкусно? — обернулась Чикита к технику из соседней лодки?
— Угу… — Коршак, не разобравшись в разновидностях бананов, сосредоточенно жевал дикорастущий плантар. В центральной и южной Америке такие пекут, как картошку. Но молодёжь всеядна, особенно если нагуляет аппетит. Чикита только пожала плечами, а Оксана понимающе улыбнулась и завернула процессию к ближайшей пристани.