Кукурузные человечки
Шрифт:
– А вот и я!
– и молодец увидел пятую голову, вылезшую из пятой норы.
– Кто здесь про огонь, воду и меч заговорил?
Пять змеиных голов - целый ряд!
– смотрели на витязя.
Вдруг все они спрятались в норах, а потом показались - все вместе - в самом большом проеме, который был, видимо, входом в пещеру. И наш молодец увидел перед собой чудище, страшнее которого не бывает, - громадного пятиглавого Змея!
Конь его заржал, встал на дыбы - еле царевич удержал его.
А змеиные головы как рявкнут хором:
– Уноси ноги, человече, пока жив, ты ведь вот с кем повстречался!
Охотнику бы, конечно, повернуть назад да и удрать со всех четырёх конских ног от пятиглавого Горыныча, но он и на этот раз с места не сдвинулся - ну не привык царский сын, когда на него кричат. И к тому же упрямый был...
– Тоже мне невидаль, - сказал он, собрав все силы, какие у него ещё оставались, - да мы таких, как ты...
Головы переглянулись; лапы у чудища подогнулись, прилегло страшилище и шеи для удобства разговора опустило.
– Как ты думаешь, витязь, - спросил Змей, - для чего мне, такому большому, пять голов?
– Как для чего? Рубить-то, когда их пять, дольше! Запас...
– Тебе бы только рубить...
– говорящая голова поморщилась.
– Ты о головах, как о дровах, говоришь. Может, природа еще для чего-то их приспособила?
– А зачем ещё супостату головы?
– недоумевал царевич.
– Для живучести!
– Ну вот, уже и супостатом обозвал. Грубишь, ссоришься... Пятью-то головами природа Змея нарадила не ради красоты и не для рубки их, а... ну-ка ещё раз помозгуй - для чего? Тебе, например, голова для каких надобностей? Разве только для того, чтобы шапку твою нарядную носить? Отвечай, отвечай, недодумушка!
– Ну... мне-то...
– Царевич переводил глаза с одной головы на другую, не зная, с которой ему разговаривать.
– Мне-то... вроде... для ума...
– А мне для чего!!!
– гаркнул Змей.
– Разве не для того же самого?!
– Да не может этого быть!
– не поверил царевич.
– Пять голов?!
– С такой-то смекалкой, как у тебя, недотяпушка, да в дорогу пускаться? Приключения искать? Да тебе на крылечке сидеть, на балалайке тренькать да в небо зевать!
– Ты не очень!
– обиделся молодец.
– Сам вот уже обзываешься. Думаешь, если у тебя пять голов, так ты уже всех умнее?
– Ты губы понапрасну не дуй, - сказал Змей, - а лучше послушай. Одноголовые, видать, себя уже не оправдывают, выходят, так сказать, из моды. Вот природа-матушка и пробует многоглавие. А как иначе? Одна голова чего-то не додумает, другие ей помогут. Одна зарвётся, сразу четверо её остановят. Кто-то из нас ошибется - тут же поправят. Ну и - одна тем занята, другая - этим, третьей тоже дело найдется, как и четвёртой, да и пятой...
– забот-то всяких у думающих существ не счесть...
– Я таких сказок, какие ты рассказываешь, ещё не слыхивал, - упрямился царевич.
– Про змеев у нас, у людей, все известно. Все истории наперечёт.
– Ну-ка, ну-ка раскажи хоть одну. Я последних не знаю.
– В общем, так, - начал Алексей, - украл-унес один Змей царёву дочь...
– Женщину?
– изумился Змей.
– Да на что она ему?!
– Как на что? А Забава Путятична? А Марья Дивовна? А Марфа Дмитревна?
– Ну, придумали!
– завопил Змей.
– Они же все некрасивые! Одноголовые! Бесхвостые! Голокожие - чешуи на них блестящей нашей нет!.. Знаешь ли, - откровенничал Змей, - как хороши змеихи? Сколько у них шей - гладких, изгибчивых! Как трутся они о наши, как сплетаются! А сколько голов! И все пять с нашими целуются! А если запоют - хор! Разве твоя одноголовая Забава Путятична со змеихой сравнится? Вот уж напраслину возвели на змеев! Никогда мы ваших невест не крали!
– Ну, не знаю, - ответил царевич.
– Наши говорят: украл. Дальше рассказывать?
– Рассказывай, - тяжко вздохнул Змей.
– Вот и едет, значит, добрый молодец Змея-злодея искать. И у Калинового моста встречает сперва Треглавого. Он меч достаёт и давай со Змеем рубиться.
– Как - рубиться?
– ужаснулся Змей.
– С безоружным? Даже и не поговорил ни о чем? Ни на одном языке слова не сказал? Змей-то ведь все понимает.
– А о чём ему со Змеем тары-бары разводить? Он ему три башки смахнул и едет дальше...
Змей как закачал всеми своими головами, да так и не мог остановиться.
– А у следующего моста, - рассказывал царевич, - повстречался ему, как ты - Пятиглавый...
– И с ним тоже не пытался поговорить?
– ахнул Змей.
– С Пятиглавым?!
Витязь чуть смутился. Даже коню это передалось - тот опустил голову и начал переступать ногами.
– Нет... Змей ведь перед ним был. Да и царёва дочь в самом деле куда-то пропала. Он меч вынул...
– И?..
– Все пять оттяпал.
Змей поёжился, чешуя его засверкала. Даже сделало чудище было шаг-другой назад, в пещеру, словно желая спрятаться от этого разговора. Через силу заговорило:
– Твоему молодцу мясником быть, а вы его, наверно, героем считаете. Знаешь ли, что он с плеч того бедолаги, как ты говоришь, смахивал?
– Головы змеиные, что же ещё?
– Голова-то всегда голова, недотумкалка ты этакий!
– Змей рассердился, зашевелился, дёрнул хвостом.
– У пятиглавого они не для счёта привешены, а для жизненной необходимости! Ведомо ль тебе, что мы, - говорящая голова показала на все остальные, - каждая в каком-то деле знатель?
– Да ты что, Змей?
– опять не поверил царевич.
– А как же, недомыслюшка!
– Сейчас говорила средняя голова.
– Вот крайняя справа у нас - географ. Про что на земле ни спроси - где какие горы, моря-океаны, степи, пустыни, низменности, озёра, реки - всё знает. Ориноко, Замбези, Килиманджаро, Хуанхе, Попокатопетль - слыхивал ли ты ты про них?
Охотник на эти слова только глаза выкатил.
– А вот эта, рядом со мной, - соседняя голова чуть поклонилась царевичу, - математик. Светило! Цифр навали перед ним целую гору, не успеешь до семи досчитать, как он со всеми разберётся. Логарифмы, дифференциалы, интегралы (ты таких слов и не слыхивал, должно быть) - это для него, как для тебя семечки.