Культурные особенности
Шрифт:
— Пабло, подмени меня, — бросил Эрвин через плечо, вставая с места у пулемета. Ветер нес с поля в лицо дым, запах пороха, пыли и драконьей крови. Под руками — зарядный ящик, полный черных ребристых дисков-гранат. Эрвин зачем-то сунул одну в карман, прыгнул через борт и пошел. По траве, навстречу человеку с длинным ружьем на плече, медленно идущему на них с поля боя.
«Комманданте Яго, или как там его. Путь спокойной земли — подумал Эрвин, вспомнив рассказы Мии у костра. Труп Сотрясателя лежал позади, громоздился за спиной туземца черной, бесформенной тушей, — теперь воистину спокойной.
Убийца гиганта был невысок, кряжист и плосколиц. Одежда простая, как на всех здесь — штаны, рубашка и куртка с длинными, расшитыми рукавами. Никаких медалей, блесток или знаков отличия — из украшений лишь бахрома на рукавах. Эрвин мысленно подставил рядом туземного вождя из деревни — у того на лбу разноцветные перья, ленты, посох в руках и лицо важное, куда офицеру. А тут все просто…только на лбу плотный ряд крестов и засечек — знаки побед. Одна, две, три… много. Две косы на щеках. А под ними, на высокой скуле выжжен странный здесь игривый котенок.
«Зачем ему? — подумал Эрвин, еще раз пересчитал победные метки на лбу и решил засунуть любопытство подальше в карман, — такой может хоть чего рисовать — все равно ведь не рискну спрашивать».
Глаза комманданте тем временем так же цепко ощупывали его. Пробежались по Эрвину, скользнули назад, за его плечо, на бэху. Цепкий, внимательный взгляд серых глаз. Из-за спины донесся посвист и хлопанье крыл. «Иринины птички» — не отвлекаясь, подумал Эрвин. Глаза комманданте дрогнули на миг, округлились в немом изумлении. На миг. А потом он остановился. Поднял руку- на запястье сверкнул выжженный крест — черный на зеркальной туземной коже. Эрвин хотел было повторить жест, но вместо этого по наитию перекрестился.
Видимо, угадал. Комманданте одобрительно кивнул и заговорил — нараспев, протяжно и медленно. Четко проговаривая слова:
— У тебя вид людей с корабля, человек, но на твоей машине — символ святого Георгия. Драконий клык, — пояснил он, увидев на лице Эрвина недоумение. — Дочь туманного леса носит твой узор на лице. Твоя старшая — тоже со звезд, но говорит с птицами, как лесная колдунья. Похоже, я встретил странную сказку, человек. Скажи мне, кто ты?
— Эрвин Штакельберг, волонтер флота.
Комманданте развел руками — слегка, черная коса на виске задрожала, словно от смеха.
— Имя не скажет мне ничего, а знаки — я и так вижу ромб на твоем рукаве. Дочь туманного леса нанесла его себе на лицо и, видно, что очень старалась. Это нелегко заслужить. Но твое лицо чисто, человек.
— Не в нашем обычае татуировать лица.
— Может, это не его знаки, командир, — крикнул один из-за спины комманданте. Воин, тот, что протягивал Эви винтовку. Вскочил на ноги, положил ладонь на затвор. За спиной глухо взвыл БТР, дернулся, чихнул мотором. Выплыл на вид — плавно, целя в грудь крикуну потрепанный тесак волнореза.
«Надо бы и покрасить, а то ржавь пойдет» — подумал Эрвин вдруг — невпопад, как-то совсем некстати. Ладонь достала из кармана гранату. Вынула, подкинула в воздух. Крикун сник — комманданте остановил его одним взмахом руки. И продолжил, обращаясь к Эрвину:
— Убери. Мы не дети, чтобы меряться игрушками.
Эрвин
— Жаль, что вы не татуируете лиц. Я прочел бы там все, что нужно. Мы не трясли бы воздух сейчас, не говорили бы лишних слов, рискуя не понять друг друга. Не умирала бы от любопытства моя жена. Молодой Кхаар не лез бы спасать ту, кого спасать теперь явно не надо. А теперь, человек, тебя впору назвать «ступор мунди».
Эрвин от удивления сморгнул — было дико услышать в этих устах четкую латинскую цитату. Комманданте чуть улыбнулся — смешно дернулся котенок на высокой скуле — и пояснил:
— Мы не язычники и знаем язык черных отцов из Сан-Торреса. Спроси у латиниста, что это означает, если хочешь. Но потом. А вначале скажи, куда ты едешь, человек, сумевший меня удивить?
— В Сан Торрес де Ультрастелла.
— Ваши стараются держаться от него подальше. Те из них, что ушли из-под взгляда людей с золотыми знаками.
Комманданте показал себе на рукав. Солнце сверкнуло на его скулах — ожидающей, хитрой улыбкой.
«То есть офицеров, — мысленно перевел Эрвин, — он решил, что я дезертир».
— Меня послали, и я иду. В Сан Торрес, обходить его мне не надо.
— Тогда ты свернул не туда. Эта дорога ведет в столицу.
— Я не знал, что великий тракт непроходим. Ошибка.
— Даже дети это знают, — комманданте явственно удивился. Аж дернулась коса на виске.
— Дети, родившиеся здесь. А я…
— Бьёшься как слепой котенок. Храбрый слепой котенок, я видел, как вы уходили от сотрясателя. Но…
— Я здесь чужой. Покажешь дорогу до Сан-Торреса, комманданте?
— Я сделаю лучше. Мы идем в Фиделиту сейчас. Там переход через тракт и Сан-Торрес — мы обещали черным отцам довезти до города латиниста и его книги. Потом вернемся сюда — падальщики как раз обдерут тушу сотрясателя, мы заберем череп и увезем. В столицу, город на высоком холме. Юный Уг-Квара сватал дочку из-за городских стен, надо оказать уважение тестю и теще.
Эрвин оценил размеры туземного уважения на глаз и аккуратно присвистнул — дорогой подарок был слегка, но больше городской малогабаритной квартиры.
— До Сан-Торреса — идем вместе. Я все-таки хочу услышать твою историю, человек. Идет?
Эрвин кивнул, слабо понимая, что делает.
— До чего договорились? — осторожно спросила Ирина. Потом, когда все кончилось и все разошлись — коммандо к своему грузовику, Эрвин к бэхе. Напряжение спало. Воины разошлись, уселись, подвернув ноги, на траву, пошли чистить оружие — свои длинноствольные, хищно блестящие на солнце винтовки. Двое без команды встали на караул — неподвижные, мерцающие на солнце статуи. Затянуло острым запахом оружейного масла. И дымком — Эви разожгла костерок, аккуратный и маленький. Поставила треногу, котелок, пошла возится, негромко напевая про себя. Песня лилась, мешаясь со звяканьем ложки и мелодичным звоном чешуек на рукавах. Лилась, улетая с дымом в синее небо. Эрвин тряс головой, вспомнив, что забыл что-то важное. Потом сообразил — повернулся к рулю, спросил развалившуюся за баранкой Мию: