Кузница Тьмы
Шрифт:
Дрожа под мехами, Ринт начинал верить в силу Ночи, в непобедимое дыхание Матери Тьмы. Где бы ни садилось солнце, там встает Она, словно связанная грубыми законами вселенной. Она уже не Тисте. Даже титул богини кажется жалким и бледным, чтобы передать нынешнюю ее сущность.
Он не понимал, как смертному свершить такое путешествие, стать чем-то иным. Но, ясное дело, она сумела. Лорд Драконус стоил с ней рядом и, как подозревал теперь Ринт, как-то связан с силой своей любовницы.
Азатенаи встречали Драконуса прямыми взглядами, словно равного, а иногда и с почтением. Сюзерен Ночи: он и раньше
Ринт уже не сомневался в том, что Драконус представляет угрозу. Знать была права, боясь Драконуса и его влияния при дворе. Она была права, желая его изгнания или хотя бы разоблачения, отставки и ссылки.
Много месяцев назад агенты Урусандера пришли в деревни Пограничья. Они раскрыли свои аргументы - нужно, чтобы у Матери Тьмы был супруг, а не консорт, и выбор очевиден: Урусандер из рода Вета, командир Легиона. Но агенты мало преуспели среди погран-мечей. Их цель влекла возможность конфликтов, а мечи исчерпали жажду войн. Эти озлобленные глупцы уехали разочарованными.
Ринт знал, его мнение имеет некоторый вес в свободном совете народа, и поклялся: в следующий раз, если прибудут агенты, он скажет слово в их поддержку. Драконусу нужно уйти. Еще лучше, если кто-то его убьет, остановив на опасном пути к высшей власти.
В этой поездке он повидал достаточно, чтобы выбрать сторону Урусандера. Хунн Раал и сотоварищи не просто ослеплены личными амбициями, как подумали его соплеменники. Нет, в следующий раз всё будет иначе.
Когда Драконус объявил, что контракт завершен, что лорд доволен, Ринт с трудом скрыл облегчение. Теперь можно забрать Ферен подальше от всего этого: от жестоких нужд господина и жалких похотей господского сына. Они сопроводят Раскана до Абары Делак, он заслужил - не вина Раскана, что тот служит зверю.
Теперь они смогут покинуть земли Азатенаев.
Он скакал быстро, торопясь нагнать сестру, однако обнаружил, что страхи его необоснованны. Того лучше, нашел ее в доброй компании.
– Я не всегда жестока.
Раскан резко повернулся, услышав ее слова. Седло выскользнуло из рук, он попятился.
– Нет, - простонал он.
– Уходи.
Но Олар Этиль подошла ближе.
– Твой огонь нездоров. Позволь мне его притушить. Позволь исцелить тебя.
– Прошу, - взмолился он.
Однако его отказ был воспринят как приглашение. Она протянула руки и сжала голову падающего на колени Раскана.
– Яды желаний - самые опасные. Я могу тебя исцелить, прекратить муки.
– Она чуть помолчала.
– Мне это доставит удовольствие. Такое, какого ты вообразить не можешь. Ты мужчина и не можешь знать, что такое быть ублаженным - не в течение нескольких одышливых вздохов, единственно вам позволенных. Нет, это долгий прилив наслаждения женщин и... ах, страж ворот Раскан, этого я ищу и это могу предложить тебе.
Сжимавшие его голову ладони казались холодными и мягкими, пухлыми и податливыми; они словно припаялись к коже, влились
– Открой глаза, - велела она.
Он выполнил приказ и увидел лишь ее голый живот. Он заполнял все поле зрения.
– Отсюда ты вышел, Раскан.
Он смотрел на рубцы, он хотел отвернуться, но она держала крепко. Он потянулся, чтобы оторвать руки, но обнаружил лишь запястья - остальное вошло в него, приросло к костям. Охваченный ужасом, он проследил пальцами гладкий переход от ее запястий к своей коже.
Она подтащила его ближе к животу.
– Поклонение - странная штука. Оно ищет... сытости. Без этого не будет откровения. Когда ты стараешься, я наполняюсь. Когда ты сладостно сдаешься в плен, я радуюсь твоему дару. Другие божества тебе не нужны. Теперь лишь я твоя богиня, Раскан, и я приглашаю тебя внутрь.
Ему хотелось кричать, но звуки не вылетали из горла.
Она прижала его лицо к животу и он ощутил, как все шире раскрывается шрам. Кровь оросила щеки, потекла меж губ. Подавившись, он попытался вздохнуть. Но легкие заполнила жидкость. Он ощутил, как она заталкивает голову в живот, края разреза сомкнулись на шее. Тело его содрогалось, но власть женщины была абсолютной, даже когда рана начала закрываться, перерезая шею.
Он прекратил бороться. Он мешком повис в ее хватке. Кровь струилась по груди.
Через миг, издав едва слышный всхлип, тело отвалилось. Но сам он остался поглощенным плотью, слепым. В эти последние мгновения осознанности он ощутил пресыщение и познал его полностью. Благословение богини - радость заполнила его естество.
Олар Этиль утерла кровавые руки о растянутый живот, перешагнула обезглавленное, сжавшееся у ног тело.
Подошла к ближайшему дереву и вскарабкалась на сучья. Странные черные лишайники собирались около нее, разрастаясь в ответ на заклинания силы из полных, кроваво-алых губ. Тщательно скрыв себя, она поджидала возвращения спутников мертвеца. Хотела снова увидеть беременную женщину и сладкую рану на ее щеке.
Не всегда жестока, верно. Лишь почти всегда.
– Скучно было скакать целую ночь, - рассказывал Виль, когда они ехали разыскивать сержанта Раскана.
– И трудно искать воду. Без вашего источника мы были бы в беде.
– Чем скорее уберемся из здешних земель, тем лучше, - сказал Галак, оглядывая каменные дома.
– И пусть мы мчались сюда, только чтобы поскакать обратно. Мне плевать.
– Наставник?
– спросил Ринт.
– Был тихим всю дорогу, - пояснил Галак.
– Кажется, был рад увидеть монахов.
Что-то в тоне старого друга заставило Ринта посмотреть на него внимательнее.
Но тут Виль хмыкнул и сказал: - Галак решил, что не доверяет старику. У меня тоже нет причин.
– Что-то в его глазах, - пожал плечами Галак.
– Что-то не то.
Они оказались у подножия холмика.
– Вижу его коня, - сказала Ферен.
– Снова заснул?
Ринт потряс головой. Ведьма ранила беднягу, и полная медовухи ночь его не исцелила. Лишь предложила покой забвения. Но, разумеется, ничто не вечно. Дух снова выныривает на поверхность, вдыхая боль жизни.