Леди Феникс
Шрифт:
Я решила, что Нина для меня человек-загадка. Вне всякого сомнения, она переживала за Юлю, а если девица-шантажистка заслана сюда отцом, или кем он ей доводился, то такая забота о ней более чем странная.
— Я хочу найти вашу дочь, а не заниматься убийством, это дело милиции.
— Но вы должны понять. Юля здесь ни при чем.
— Нина Константиновна, — вздохнула я, — вам не кажется, что вы сами себе противоречите?
— Нет, не кажется. Возможно, у этих людей и были какие-то планы, но Юля не могла…
— Тем скорее ей следует встретиться со следователем и ответить на его вопросы. Нина Константиновна, час назад я уже заезжала к вам, тогда мне никто не открыл. Где вы были в это время?
— Лично я?
— И вы, и Юля, и ваша домработница.
— Должна я это понимать так, что вы подозреваете нас в убийстве?
— Не должны, — покачала я головой.
— Да? — она вроде бы удивилась. — Тогда почему вы спрашиваете?
— Потому что следователь непременно задаст вам этот вопрос, а мне важно знать, что вы на него ответите.
— То есть мы все-таки подозреваемые?
— Я бы не стала так формулировать, но обстоятельства появления в вашем доме Юли следователя непременно заинтересуют. И вопросы, безусловно, будут.
— Пожалуйста. Екатерина Владимировна ездила в магазин, она всегда в это время отправляется за продуктами, я принимала ванну, а Юля скорее всего звонка просто не слышала, она очень громко включила музыку. Когда я лежала в ванне, казалось, что она гремит над ухом.
— То есть вы не уверены, находилась Юля в доме или нет?
— Ольга, ради бога… она не может иметь к этому отношения, дело не в этом…
— А в чем? — спросила я, глядя ей в глаза. Она отвела взгляд.
— Я боюсь за дочь. Ради бога, помогите.
— Вам кто-то звонил, требовал денег?
— Нет-нет, — испугалась она. — Я же объяснила, меня мучает мысль, что… что это как-то связано с гибелью ее друга.
— А смерть отца Юли вы с ней не связываете?
— Конечно, нет. Вы уверены, что это не ограбление?
— Деньги не взяли.
— А если дело не в деньгах? Вдруг грабителю понадобилось что-то другое?
— Интересно, что? — усмехнулась я. — Нина Константиновна, я ведь уже предупреждала, ваше нежелание рассказать мне…
— Я отвечу на любые вопросы, — перебила она меня, правды в этом ее утверждении не было ни грамма.
Но я решила попытать счастья еще раз.
— Позади вашего дома есть калитка. Ею пользуются?
Казалось, вопрос ее удивил.
— Нет. Она заперта на замок, а ключ потеряли. Собственно, калитка нужна была, когда рабочие занимались участком, чтобы не таскать материалы через главный вход.
— Позади дома сквер, у вас не возникало желания в нем прогуляться?
— Нет. У нас прекрасный участок, если вы заметили.
— Да, конечно. Ключи были у вас или у домработницы, пока не потерялись?
— Они висели в ключнице внизу, возле гаража. И никто не мог вспомнить, когда они исчезли.
— Вас это не насторожило? Может быть, стоило сменить замок?
— Я же сказала, калиткой не пользовались, а со стороны дома она запирается еще и на засов. Так что беспокойства не было. Хотя я собиралась сменить замок, но все руки не доходили. Значит, вы все-таки думаете… — Она не договорила, но я все прекрасно поняла и усмехнулась.
— Неважно, что думаю я.
Я решила, что вопросов задала достаточно, на откровенные ответы рассчитывать не приходилось, я просто теряю время. Нине есть что скрывать, и она боится за Юлю, конечно, в первую очередь за дочь, но и за Юлю тоже. Это не вписывалось в рамки истории с шантажом, но я не спешила с выводами. Одно было ясно: обе девчонки, и Лена и Юля, попали в беду, вместе или каждая по отдельности, неважно. Похоже, что без посторонней помощи они не справятся, а вот в милицию обращаться не хотят. Очень знакомый сюжет, осталось решить, что с этим делать. Я была уверена, что убийство Симушина, исчезновение Лены, а теперь и убийство Бокова связаны. Звенья одной цепи, как сказали бы в детективе, но пока не приходило в голову, как в реальности переплелись три эти судьбы. Нина мне не помощник, это ясно, и я поспешила откланяться. Хозяйка проводила меня до двери, пока прощались, из кухни появилась домработница.
— Нина Константиновна, я ухожу, помните, мы договаривались, — произнесла Екатерина Владимировна, полная дама слегка за пятьдесят.
— Да-да, — кивнула Нина Константиновна, с сомнением поглядывая в мою сторону, похоже, она ищет предлог, чтобы задержать Екатерину Владимировну, и причина тут одна: не хочет, чтобы я немного поболтала с милой дамой. Но то ли подходящего предлога не нашлось, то ли Нина поняла, как это глупо: завтра явится следователь и вопросы Екатерине Владимировне, конечно, задаст. В общем, Нина кивнула, и мы вместе с домработницей покинули дом.
— Я вас подвезу? — предложила я.
— Правда? Вот хорошо. У моей подруги сегодня день рождения, а мне еще домой заехать надо.
Узнав, где живет Екатерина Владимировна, я порадовалась, расстояние приличное, будет время поговорить, и я незамедлительно приступила к расспросам:
— Вы давно здесь работаете?
— Девять лет. Я на пенсию в сорок пять вышла, дома сидеть скучно, да и деньги нужны. Подруга предложила, и я пошла, думала, поработаю годик, а задержалась на девять лет.
— Повезло с хозяевами?
— Грех жаловаться. И Нина Константиновна, и покойный Григорий Петрович — люди хорошие. Когда хозяин умер, я себе места не находила, точно он мне родной, хотя так и есть, сколько лет рядом… Конечно, и обиды были, и они, наверное, не всегда мной довольны, но как-то все по-доброму у нас.
— Да, Нина Константиновна святая женщина, сироту приютила, — закинула я пробный шар. Реакция последовала незамедлительно, лицо Екатерины Владимировны приобрело такое же выражение, как у старушек в музеях, грудью защищающих экспонаты от досужих туристов.