Леди Феникс
Шрифт:
— Возвращаемся на прежнее место жительства, — осчастливила я его.
Мое барахло не желало умещаться в сумке, и я подумала, что вполне смогу обойтись без него. Огляделась, посидела немного на постели, потерла лицо руками. Навязчивые бесполезные движения… Надо сообщить Деду. Я подумала ему позвонить, но понятия не имела, что должна сказать. В конце концов написала записку и оставила ее в гостиной. "Мы с Сашкой уехали домой". Лаконично, ничего не скажешь. И добавить к этому тоже нечего.
— Идем, пес, — позвала я, взяв сумку, Сашка трусил рядом. Переезд к Деду ошибка, и сейчас, уезжая, я ничего не исправлю,
Странное дело, оказавшись у себя дома, я заметно успокоилась. Накормила Сашку, и мы немного послонялись по моей огромной квартире. Пес был доволен, из-за одного этого стоило принять такое решение.
— Ну, вот мы опять вдвоем, ты и я, — заявила я, улыбаясь, правда, счастливой улыбки не получилось. Похоже, счастье — это вообще не для меня.
Я выпила чаю, включила телевизор, пес устроился в любимом кресле, а я смотрела на экран, вслушиваясь в чужие слова, ни одного не понимая, то и дело косилась на телефон, ожидая звонка Деда. Объяснений с ним не избежать, однако я бы предпочла перенести их на завтра. Глядишь, завтра будет лучше, чем сегодня. Есть люди, которые в это верят. Жаль, я не из их числа.
Я прошлась по гостиной. У меня есть собака, скоро будет ребенок. Жизнь прекрасна, разве нет? Я изрядно подпортила жизнь Тимуру, теперь порчу жизнь Деду, а моя собственная жизнь кажется до того нелепой, что хоть сейчас послать ее на хрен. Такие мысли до добра не доводят, это я знала точно. Желая избавить себя от них, я набрала номер телефона Вешнякова. В конце концов, меня ждут дела, вот ими и стоит заняться.
— Новости есть? — спросила я, когда Артем ответил.
— Куда же без них, — вздохнул он. — Еще один жмурик.
— Хороший человек?
— Не очень. Но лучше бы жил. Вечером собирался побыть с детьми, какое там… Слушай, может, приедешь? — нерешительно спросил он.
— Куда? — удивилась я.
— На квартиру, к жмурику.
— Вот уж радость. С какой стати?
— Ну, поговорим. Может, мысли какие появятся.
— Нет у меня мыслей и не предвидится. — Однако что-то в голосе Артема насторожило, и я, подумав, вздохнула:
— Ладно, говори куда.
— Савеловская, дом три, квартира пять.
Сашку пришлось оставить дома, впрочем, он не возражал. Савеловская почти в центре города, начинается прямо за парком. Жилых домов тут немного, в основном офисы и квартиры — одни из самых дорогих. Вот здесь, в тихом переулке, дом, где живет Тимур. Я невольно покосилась на его окна. Окна как окна, жалюзи опущены. Наверное, он все еще в "Шанхае" в окружении соратников решает насущные проблемы, и на его столе лежит половинка банкноты. Хотя, может, уже не лежит. Что я должна сделать, как поступить? Махнуть в самом деле в санаторий, и пусть тут без меня разбираются. Отличная идея. Только я хорошо знаю, что никуда не поеду и продолжу рыться в чужом белье, Тимур называл это именно так. Он предпочел бы видеть меня женщиной, которая не рыскает по городу в поисках чужих тайн, а готовит ужин, ожидая его приезда. Но ему не повезло, впрочем, как и мне.
"Можешь ты думать о чем-то, кроме этого сукиного сына?" — возмутилась я и наконец-то увидела дом под номером три.
Все, как обычно, машины, толпящиеся люди, парень у подъезда ждал меня.
— Это на втором этаже, — сообщил деловито.
Подходя к квартире, я услышала гневный голос Николаева, нашего с Артемом "большого друга", то есть по-настоящему мне-то до него дела не было, раз он не мой начальник, но Вешнякова стало жаль. Когда этот тип появляется, у Артема начинается нервный тик и мрачные прогнозы о дальнейшей судьбе, иногда весьма экзотические: к примеру, он видит себя участковым на Таймыре или Диксоне и никаких надежд на вожделенную звездочку. Другу я мысленно посочувствовала, а еще возник интерес, кого же при брал господь, если столь высокий чин самолично здесь обретается.
— И чтобы завтра отчет был у меня на столе, — закончил он, а я подумала, может, подождать, когда он отчалит?
Тут дверь распахнулась, и мы с Николаевым столкнулись нос к носу.
— Вот, — обернулся он к уныло взиравшим на мир мужчинам в количестве трех человек, стоявшим в холле. — Игорь Николаевич уже в курсе. — И посмотрел на меня, точно желал сказать: "Я-то здесь совершенно ни при чем".
За что я люблю свою работу, так это за возможность совершенно не обращать внимания на подобных типов. Впрочем, дело, конечно, не в моей работе, а в особом расположении ко мне Деда, а так как Дед у нас и царь и бог в одном лице, господин Николаев ни за что не спросит, какого хрена мне здесь нужно, а поспешит засвидетельствовать свое почтение хозяину и переложить ответственность на плечи подчиненных. Больше всего на свете он боится лишиться насиженного места, и хоть знает, что делать мне в квартире нечего, но вопросов не задаст.
Я вежливо поздоровалась и вошла в квартиру, Николаев, подумав, решил остаться.
— Полюбуйтесь, — проворчал он. — Привет из 90-х. Не хватает нам только бандитских разборок. Работать надо, работать, — назидательно изрек он, мужики во главе с Вешняковым сиротски топтались под его горящим взглядом, в такт словам качая головами. Мой интерес лишь возрос.
— Где главный участник шоу? — полюбопытствовала я.
— Туточки мы, тута, — услышала я Валеркин голос, и он сам возник в боковом коридоре, выходящем в холл. — Герой наш в туалете. Желаете взглянуть?
Квартира была просторной, к туалету вел тот самый коридор. Николаев не ушел, но предпочел остаться в холле, а мы с Вешняковым отправились к Валере. Дверь в туалет была распахнута настежь. На унитазе сидел мужчина в джинсах и голубой рубашке, на ногах домашние тапочки. На шее петля, конец веревки продернут через крюк, торчащий посередине стены. Голова чуть свесилась набок, руки сложены на коленях ладонями вверх, такое впечатление, что он предлагает нам некую вещь, вот только руки были пусты.
— Ну, как тебе? — спросил Вешняков, тихо косясь в сторону холла, где ожило начальство.
— Я уехал. Чтобы завтра…
Дослушивать мы не стали, но с облегчением вздохнули, когда за Николаевым закрылась дверь.
— По какому случаю гневаться изволят? — спросила я.
— Очень ему хочется, чтоб дядя сам удавился, — весело сообщил Валера, его хорошее настроение даже самый большой чин не в состоянии был испортить. Работал он за идею, карьера его вовсе не волновала, а специалист он от бога, так что давно взял за правило на начальство плевать. Начальство успело привыкнуть и на поведение Валеры смотрело сквозь пальцы. Я еще раз взглянула на труп.