Легальная дурь

Казанцев Кирилл

Понятые покинули кабинет. Едва за ними закрылась дверь, энергичный начальник вынул из кармана руку и почесал в затылке.

– Ну, спрячьте уже пушки! – с деланым недовольством приказал он своим людям. – Тут все свои, оказывается. Ну что, капитан Парфенов, миром разойдемся или официальным порядком?

– Мы не супруги, чтобы сходиться-расходиться, – сказал Парфенов. – Мы отследили момент передачи наркотика и намерены довести операцию до конца. Вы тут ни при чем, ребята. На чужой каравай рот не разевай. Народная мудрость.

– Мудрость в том, чтобы вовремя остановиться. Не надо заигрываться, капитан. Это наша делянка. Не топчитесь здесь сапогами, не топчите посевы. Операция у них! Это у нас операция, а вы, между прочим,

уже второй раз суете нос куда не следует. Вас предупреждали. Не понимаете по-хорошему, придется подключать административный ресурс, как говорится. Получите по строгачу с занесением, может быть, придете в себя.

– Хотите сказать, что и этот придурок – ваш информатор? – кивнул Парфенов в сторону Ступина.

– Именно!

– Да, и пускай браслеты снимет, гад! – просипел из угла Ступин. – Беспредельщик!

– Потерпишь! – безо всякого сочувствия сказал ему бархатноволосый и обратился опять к Парфенову: – Короче, такие дела, капитан. Я понимаю, что обидно, но придется отступиться…

– Что, дочку прикрываешь, начальник? – криво усмехаясь, поинтересовался капитан. – Благородный ты человек!

– Дочку? Какую дочку? – бархатноволосый как будто замялся, а потом поманил Парфенова за собой. – Выйдем, капитан!

Они вышли в коридор.

– Подполковник Рагулин Иван Григорьевич, старший опер, начальник группы, – представился бархатноволосый. – Это все мои архаровцы. Так ты про какую дочку?

– Да ты понял, про какую, – сказал Парфенов.

– Ну, допустим, понял, – хмыкнул Рагулин. – Получается, что ты, значит, вон как глубоко копнул… И что думаешь делать дальше? Какие замыслы? Ты же не ради одного спортивного интереса пупок рвешь, я понимаю…

– Что бы я ни собирался делать, ты все равно поперек дороги встанешь, – заметил Парфенов. – Так что нечего зря языками молоть.

– А может, не зря? Может, я с тобой?

– С каких это пор такие мажорные ребята против начальства идут?

– А может, я что-то такое знаю, чего другим неизвестно? – хитро прищурился Рагулин.

– Так я не понял, ты что, готов мне дочку мэра сдать? И этого чемпиона тоже?

– А почему бы и нет? – пожал плечами Рагулин. – С нашим удовольствием. На него надежда все равно плохая. Вздорный тип, да к тому же сам на наркоту подсел. От такого лишние хлопоты. Забирай себе со всеми потрохами, не жалко. Оформляй изъятие, дави – он хоть и чемпион, а сломается быстро. Без наркоты он как пластилиновый будет. Сдаст свою любезную на раз. Вы же ее на закупке прихватить хотите?

– Угадал. Только не пойму, что ты так легко поддался? Тебе какая выгода?

– Есть выгода, – строго ответил Рагулин. – И два условия у меня есть. Главных информаторов ты моих не трогаешь. Синего и Тарантино – ни-ни!

– Так, а второе условие?

– А второе условие главное, но ты, я думаю, и сам себе его поставил. Ты же не всерьез думаешь дочку мэра закрыть? Тебе этого никто не даст сделать. Значит, у тебя самого какой-то интерес имеется дополнительный, правильно?

– Интерес есть, – согласился Парфенов. – Но и против того, чтобы закрыть, я бы не возражал. У нее в загородном доме наркопритон. Одним гнойником было бы меньше.

– Выбрось из головы, – поморщился Рагулин. – Как инструмент давления на переговорах сойдет, но в суде… Короче, второе условие – уголовного дела мы не заводим. Просто потихоньку собираем компромат, да? Ступин – это одно, а Варламова – это совсем другое.

– Я тебя понял, – сказал Парфенов. – Считай, договорились.

– Ну и отлично! – Рагулин хлопнул капитана по плечу. – Значит, забирай Ступина себе. А если будут какие-то вопросы – держи мой номер. Днем и ночью – к твоим услугам!

18

Депутат городского законодательного собрания Павел Александрович Андрюшин был моложав и отличался спортивной формой, особенно на фоне своих

коллег, которые вследствие сидячей работы и нервной жизни давно растеряли бодрость и стройность, обзавелись животами и вредными привычками, забыли про спорт и даже в туалет добирались на персональной машине. Андрюшин не понимал этих людей. У него самого привычки были только полезные, он регулярно посещал фитнес-центр, играл в волейбол, катался зимой на горных лыжах, занимался дайвингом в отпуске и всемерно пропагандировал здоровый образ жизни. Вдобавок он очень тщательно следил за внешностью, посещал только лучших парикмахера и стоматолога, одевался исключительно по-европейски и всюду демонстрировал образ своего парня, открытого и деятельного человека, не чуждого самых современных веяний. Он никогда не чурался прессы, а с некоторыми ее представителями даже крепко дружил. Пресса платила ему взаимностью и с удовольствием культивировала образ современного политика с большим потенциалом и будущим. Андрюшину только этого и надо было. В самом ближайшем будущем Андрюшин планировал занять кресло мэра, но для этого ему прежде всего нужно было расшатать позиции нынешнего мэра. На это Андрюшин тратил все свои силы. Он обзаводился союзниками в различных структурах, кому-то помогал, кому-то обещал помощь, кому-то рисовал блестящие перспективы, у кого-то покупал информацию, которая могла попортить существующему мэру самочувствие, и критиковал городскую власть на каждом заседании – конструктивно, но без скидок. Позиции мэра, казавшиеся до последнего времени незыблемыми, благодаря этим действиям стали расшатываться, в его обороне появлялось все больше трещин. Да он и сам помогал своему падению – слишком уж нерасчетливы были действия его команды в последнее время. Но особо интересовала Андрюшина обстановка в семье Варламова. У него имелись сведения о намечающемся распаде его брака, о его любовнице, обожающей бриллианты и новые машины. Он был осведомлен о пристрастиях дочери мэра, о странных компаниях, собирающихся в ее загородном доме. В службе наркоконтроля у него были свои люди, и Андрюшину удалось заинтересовать их этой проблемой. В его руках был очень сильный козырь, но им следовало распорядиться очень умело, без лишнего риска. Все-таки Варламов оставался влиятельной фигурой, и переть напролом не хотелось. Павел Александрович прикидывал, как лучше поступить, и вдруг помощь пришла, откуда ее никак не ждали.

Накануне к Андрюшину заглянул подполковник Рагулин и сделал довольно неожиданное предложение.

– Почему без предупреждения? – с шутливым упреком поинтересовался депутат. – Встретились бы на нейтральной территории, как обычно, без посторонних глаз…

– Павел Александрович, дорогой! – жизнерадостно воскликнул Рагулин. – Тут не до территории. Тут такая комбинация наклевывается, что только успевай!.. Короче, появилась возможность чужими руками из огня угли загребать! Это касается наших с вами дел. Мы с вами все голову ломаем, как поаккуратнее к дочери мэра подобраться, чтобы и нашим и вашим, так сказать…

– Ну, допустим, – нахмурился Андрюшин. – Хотя терминология у тебя, Иван Григорьевич, какая-то порочная. Мы же с тобой все-таки слуги закона, да? При чем тут нашим и вашим… Но в целом я тебя понял. Так что там?

– Мы вас тут беспокоить не хотели, – продолжил Рагулин. – Вокруг Варламовой одно время начал вертеться опер из Ленинского, Парфенов. В принципе, безбашенный человек. Эдакий шериф. Дикий Запад. Я здесь – закон, и все такое… Он по своей линии каким-то образом на наркотики вышел. Мы сами его отшили бы, конечно, но тут такая мысль родилась. А что если дать ему возможность прихватить Варламову в момент, когда ей доставят новую партию отравы? Пускай он все это дело оформит и шум поднимет. Нам только этого и надо, правильно? А мы при этом в стороне. Выскажем сожаление, мол, как печально, когда в семье столь высокопоставленного человека не все благополучно…