Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
лошадиных сил!
Дама прикрывает глаза. Ей видятся пятьдесят коней, несущихся по небу перед летящей
деревянной конструкцией...
«Ньюпор» выглядел действительно необычной, новаторской машиной. За основу
конструкторы взяли удачную схему высокоплана «Блерио» — и значительно ее
облагородили.
Их творение было не просто эффективным — оно выглядело красиво. Нет, что еще более
важно, — оно было благородно!
Крылья имели выгодное с точки зрения аэродинамики сужение. Фюзеляж полностью
прикрыт матерчатой обшивкой, пилот глубоко посажен внутри этого фюзеляжа.
Конструкция мгновенно была замечена специалистами, среди которых, уж конечно же,
числили себя и журналисты.
«Блерио на своем аппарате номер 11 оставил заднюю часть корпуса открытой, потому что
боялся бокового ветра, который будет заносить хвост, — писал обозреватель «Парижского
листка». — Это суждение было общепризнанным...
...до тех пор, пока не появился «Ньюпор»! Теперь «голых» аппаратов и не видно: они
некрасивы и имеют значительное лобовое сопротивление».
О да, «Ньюпор» «голым» отнюдь не был... И к тому же именно он начал брать призы.
— Кто победил? — бурно волновалась дама. — Известно имя? Есть фотокарточка?
— Установлен новый мировой рекорд скорости, мадам, — веско отвечал ее спутник,
складывая газету. — 119 с половиной километров в час. Это просто неслыханно!
— Кто, кто установил?
— Гм. Имя пилота, кажется, не указано... Или, виноват, — его фамилия Вейман. А
самолет называется «Ньюпор».
— Мой бог, как все это волнительно, — говорит дама, обмахиваясь перчатками.
14-22 мая 1911 год, Санкт-Петербург
Вторая авиационная неделя проходила в Российской столице с большим успехом.
— А этот какой-то новый, — заметил летчик Жуков указывая на французскую модель.
— Пойдем познакомимся? — предложил его товарищ, Артюхов. — Моего
гимназического французского должно хватить для пары вопросов.
Так они впервые услышали название «Ньюпор».
Пилот по фамилии Шевалье охотно показал свою машину и похвалился:
— Всех оставлю позади!..
— Ну, это мы еще посмотрим! — засмеялся Жуков.
Но Шевалье не «свистел»: его моноплан действительно обошел остальные машины и
установил рекорд скорости для России, пролетев десять верст за шесть минут пять секунд.
— А что, — сказал Жуков, вздыхая, — хорошая машина. Годная. Нам бы пару таких. Для
начала.
1 июля 1911 года, аэродром Ист-Черч, остров Шеппи, устье реки Темзы
— Полагаю, нет нужды напоминать: завоевать этот кубок для нас является делом чести.
С этими словами Эдуард Ньюпор пожал руку летчику Вейману.
Это были третьи по счету состязания на международный кубок Гордона Беннета.
Редактор газеты «Нью-Йорк Геральд» Беннет всегда был ярым спортсменом, а когда мир
охватила авиационная лихорадка, с обычной своей страстностью поддался общему
увлечению.
Его серебряный кубок вручался летчику, достигшему наивысшего показателя скорости.
По условиям состязаний, кубок переходил к аэроклубу той страны, которую представлял
победитель.
И, что немаловажно, туда же отправлялась денежная премия в двенадцать с половиной
тысяч фунтов.
Летом 1909 года в Реймсе этот кубок получил американец Глен Кертисс. Он пролетел 20
километров за 15 минут 50 секунд.
Победил американец — следовательно, вторая гонка проходила в Америке. Там первым
оказался англичанин Грэм Уайт.
Вейману предстояло завоевать кубок для Франции.
Новый самолет «Ньюпор IV» имел ротативный мотор «Гном» мощностью в девяносто
лошадиных сил.
Он и пришел первым.
Эдуард тоже участвовал в состязании на самолете своей конструкции. Правда, он отдавал
себе отчет в том, что Вейман — лучший летчик, поэтому и новейший самолет был вручен
ему.
И все-таки Эдуард Ньюпор на «Ньюпоре» отстал от своего пилота совсем ненамного.
— Знай наших, — с довольным смешком проговорил Эдуард, когда состязания
закончились. — Теперь и с нашей маленькой фирмой начнут считаться.
15 сентября 1911 года, район городка Шарни, недалеко от германской границы
— Ньюпор, вылет не рекомендую! — Начальник аэродрома выглядел озабоченным. —
Погодные условия — дрянь.
— По-вашему, я должен бояться летать на самолете собственной конструкции? —
засмеялся Эдуард Ньюпор. — В конце концов, я обязан доверять своему самолету.
— Господь с вами, — завздыхал начальник аэродрома. Как и большинство участников
этих маневров, он был резервистом (и глубоко штатским человеком в душе). — Кто же не
доверяет вам или вашему самолету? Я про погоду — ветер вон какой...
Маневры начались в первых числах сентября. Шестой и Седьмой армейские корпуса
отрабатывали «боевые действия» вместе с аэропланами.
В числе мобилизованных было и пять «Ньюпоров». Эдуарду важно было доказать: его
самолет имеет большое значение для военной мощи родины.