Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
ведь новый конструктор предложил интересные решения.
— Я намерен принять участие в конкурсе и получить заказ от военных, — объяснял
Терещенко Пишофу. — А они хотят, чтобы самолет можно было быстро доставить к
месту назначения наземным транспортом. Поэтому новая конструкция должна быть
простой в сборке и разборке. Сумеете?
...Когда Пишоф показал Федору Федоровичу самолет, который разбирался за несколько
минут, Терещенко поначалу даже не поверил. Но факт оставался фактом: «Терещенко №
5» можно было подготовить к транспортировке практически мгновенно.
— Вот еще кое-какие новшества, — Пишоф обратил внимание работодателя на
применение роликов в системе тросового управления. — Ну и наконец — главное. Теперь
двигатель можно запускать силами одного летчика, без наземного персонала.
— Опоздали — не страшно! — говорил потом Терещенко. — Выступим вне конкурса.
Главное — показать наш самолет в Петербурге. Придемся ко двору — так и без всяких
конкурсов заказ получим.
На аэродроме он с интересом наблюдал за полетами самолетов других конструкторов.
Пишоф стоял неизменно рядом, морщил лоб, делал заметки в блокноте.
— Я вот думаю, мсье Пишоф, — обратился к нему Терещенко, — завести у нас в
Червонном аэродинамическую лабораторию. Я получил положительное письмо от
Жуковского, где он дает мне дельные советы на сей счет. Что скажете?
— Скажу, что вон тот самолетик — голландский, что ли? — выделывает большие чудеса,
— отозвался Пишоф.
Терещенко прищурился.
— Вы правы, — признал он. — Летчик высококлассный. Выжимает из машины все, что
только можно. Вот бы нам такого.
— Хотите сманить? — удивился Пишоф.
— А почему бы нет? — вопросом на вопрос ответил Терещенко.
Каково же было его удивление, когда ему представили пилота, и это оказалась женщина!
— Голанчикова, — она протянула руку по-мужски.
Терещенко замешкался, не зная, перевернуть ли ладонь дамы для поцелуя или же ответить
ей рукопожатием. Остановился на втором.
— У меня есть к вам предложение, госпожа Голанчикова, — сказал украинский
предприниматель. — Мне необходим летчик-испытатель. Господин Яновский в основном
лежит в госпитале, потому что часто разбивается, но вы, кажется, по госпиталям скакать
не намерены.
— Со мной тоже бывало, — призналась Голанчикова. — Если вас это не пугает...
— Меня абсолютно ничего в вас не пугает, — заверил ее Терещенко. — Согласны ли вы
работать на меня?
— Почему бы нет! — задорно ответила молодая женщина.
— Не пожалеете, — сказал Терещенко. — У меня интересно. В мастерской пять
металлообрабатывающих станков, столько же станков по дереву. Все технологии самые
передовые. Оплата — пятьсот рублей ежемесячно, квартира в Червонном и стол.
Голанчикова получила на руки объемный трактат и углубилась в чтение.
«Обязуюсь в течение года летать на аппаратах, которые мне будут даны фирмой
Червоннской аэропланной мастерской. На других же аппаратах производить полеты не
представлю себе права».
«Принимаю на себя полную ответственность в случае могущих произойти со мной
несчастных случаях, не дай Бог, во время полетов».
Голанчикова прочитывала и подписывала. Условия казались вполне справедливыми.
31 января 1914 года, Червонное
— Думаю, нам трудно заинтересовать заказчиков самолетами собственной разработки. —
К такому неутешительному выводу Терещенко пришел после возвращения из Петербурга.
— Поэтому, господа, — он остановил взгляд на своем новом конструкторе Василии
Иордане, который начинал свой путь с Сикорским, но перешел к Терещенко в надежде на
самостоятельную работу, — временно переходим к копированию французских образцов.
На столе уже лежал контракт на поставку восьми аэропланов типа «Фарман XXII» с
двигателями «Гном» в восемьдесят лошадиных сил.
— Это хороший договор. — Терещенко говорил твердым голосом, уверенно. — Цену
одного самолета установили в девять тысяч рублей. Общая сумма контракта — свыше
девяноста трех тысяч рублей.
— А чертежи? — спросил Иордан мрачным тоном.
— Чертежи прилагаются. И оговорено специально, — Терещенко усилил в голосе нажим,
— что аппараты должны быть поставлены во всем сходно с прилагаемым чертежом. Все
операции по изготовлению и сборке производятся под наблюдением офицеров,
назначенных Воздухоплавательной частью.
— А испытания? — подала голос Голанчикова.
— Да, теперь об испытаниях. Они проводятся перед комиссией. Ее решения
безапелляционны. Если провалимся — это наши риски, — ответил Терещенко.
— Мы не провалимся, — уверенно произнесла Голанчикова.
— Надеюсь, — кивнул Терещенко. — От нашего самолета требуется, чтобы он с полной
полетной массой мог набрать высоту в пятьсот метров за двенадцать минут. Полет, не
касаясь земли, — в течение полутора часов. И после посадки должно быть констатировано
осмотром, что аппарат может повторить полет без каких-либо исправлений.
Пишоф поднялся с места:
— Братья Фарман уполномочили меня как своего земляка оговорить условия оплаты