Легенды и сказы лесной стороны
Шрифт:
тыря Макария сказывались. И так, издали волжскую
даль оглядывая, за две зори мимо Новгорода низов-
ского проплыли, в устье Узолы заплыли, вверх под-
нялись и в закутке Аксеновой ухоронились.
Как воскресенью своему, порадовался старец Ак-
сен возвращению ватажников. Две долгих зимы один
прозябал, с черствой корки на сухарь перебивался,
водой из ключика запивал. И были у него праздники
не по святым дням, а когда до его зимницы из бли-
жайших поселений какая девчоночка тропинками до-
берется и в окно-подзоринку постучит:
— Дедка Аксен, жив ли? Вот тятенька с матуш-
кой тебе хлебца да киселька прислали!
И выкладывала на оконце, кроме хлеба да дере-
вянной чашки с киселем, кусок пирога с грибами, да
ватрушку творожную. Скажет так, оглядит убожест-
во Аксенова житья-бытья и убежит в свое селение,
будто ее тут и не было!
Он вышел навстречу такой, каким его оставили,
только бледности в лице прибыло да глаза больше
потускнели и слеза неустанно по щеке бежала. Каж-
дого обнял, как христосовался, и, оглядывая молод-
цов, молвил, сколь старость позволяла, бодро и весе-
ло:
— Дождался-таки Аксен своих верных дружков!
Вот они, прилетели соколы, не забыли Аксенову за-
кутку. Дай-то бог вам удачи во всяких делах. Эх, ка-
бы не старость, поплавал бы с вами разбойник Ак-
сен!
Рассказал старик, что теперь в Новгороде низов-
ском про Сарынь Позолоту позабыли, подумывают,
что сложил он свою голову на радость всем, у кого
мошна-кубышка с серебром да золотом под гузном
спрятана. И теперь коли молодцы за свое ремесла.
возьмутся, то бояре с воеводой не вдруг поймут, от-
куда на них лихие беды налетели.
Боярская дочь Олена в келье у Зачатия жила в
послушницах, без пострига во иночество. Мать ее на
это и не неволила и уже не казнила постами и стоя-
ниями перед иконами. Узнала карга старая, что за
Оленой рука смелая, сильная. И в мир Олену охотно
отпускала за дарами от богатых жен новгородских.
Верила игуменья в бескорыстие послушницы, знала,
что из даров на обитель не присвоит ни колечка золо-
того, ни сережек с камнями алмазными. А послушни-
ца Олена за эти два года много в миру вызнала —
все ходы и выходы тайные и явные в теремах бояр-
ских и купеческих, потайные укромницы торговых
людей. Все, что на бабий монастырь подавалось, в его
сокровищницу отдавала, а приметы и лазы потайные
в богатых подворьях в памяти оставляла.
В первые же дни, как в Узолу заплыли, Семен
Позолота свою Олену в келье навестил.
Поведал ей атаман о задумке своей в конце лета
далеко вниз по Волге сплавать, до стана ханского,
свою жену Оганьку из неволи выкрасть, либо на ху-
дой конец выкупить. И было бы ладно, коли Олена
ему в том деле помогла. Призадумалась Олена и мол-
вила:
— Ладно, послужу тебе чем могу, сокол мой!
Рассказала Олена, по чьим дворам Позолоте по-
ходить надобно, по каким подворьям своих надежных
людей в сторожа поставить. Потрепала потом белой
рученькой атамана по жесткой русой бороде и закон-
чила:
— Сам походи, погляди, послушай. Твой глаз вер-
нее, голова смекалистей. Не полагайся на все, что
баба тебе припасла! А на выкуп страдалицы Огани
отдам ларец дорогой, завещанный мне матушкой. По-
лон доверху он колец, серег да запястий золотых, се-
ребряных, самоцветов ярких.
И рассвело у Семена Позолоты на сердце, и верой
исполнился он в задумку свою.
Пока Сарынь Позолота у Олены пропадал, его мо-
лодцы в Аксеновой зимнице жили, неводом рыбу ло-
вили, уху варили и старика россказнями занимали о
новом монастыре у Желтой воды. Бывал там Аксен
и в молодости и в зрелых летах, и разбойником и
праведником. Знал он и Оленью гору и Лысую, и
речки Керженец да Сундовик. И молвил, молодцов
наслушавшись:
— Хорошо и привольно. И рыбные тони, и звери-
ные гоны, и мед и воск на каждой дуплистой сосне.
Одно худо: не близко ли к хану? Иноку Макарию
поблизости с басурманом не ужиться. Не по нутру
им, когда супротив их гнета не хлеб-жито сеют, а
«чеснок» перед стенами частокольными. С басурма-
нами надо быть втрое хитрее басурмана. И хитрее, и
злее, и обманчивее. А у инока Макария супротив толь-
ко крест в руке да непокорность и неустрашимость.
Устоять ли его обители на Желтой воде, на быстрой
волжской дороге к богатству низовской земли? Мо-
жет, и крепка его крепость, коль дубовая, одна беда—
огнем горит! Ох, чует мое сердце старое: выкурят ор-
дынцы нашего Макария из монастырских стен, не
миновать ему с братией нашей Узолы-матушки с за-
куткой Аксеновой! Вот приплывут и кликнут с бе-
рега: «Принимай гостей, дедка Аксен!» Только от-
кликнется ли он, доживет ли до той поры старик!