Лесси
Шрифт:
— Я понимаю, Ваше Величество, — сказал Роули смиренно. — Это оскорбляет ваши царственные уши, если я говорю о таких вещах, как деньги, но мы, простые люди, должны чем-то жить, так что, если вы не против — только если вы не против, — мы с Тутс попробуем заработать немного денег.
Увлеченный взятой на себя ролью, Роули снял шапку и отвесил Лесси низкий поклон. Потом вернулся к своему фургону и достал самую большую миску и дубинку. Подъезжая к первому дому, он весело заколотил дубинкой в миску.
Звон, похожий на колокольный, огласил всю деревню.
Раздался
Женщины высыпали к дверям, и Роули здоровался с ними. Он остановил фургон на середине деревни и повел торговлю. Хозяйки перебирали товар и с шутками спорили о цене.
— Уж такие крепкие — бей, не разобьешь! — тянул нараспев Роули.
— А вот я разбила тот, что взяла у вас в прошлом году! — прокричала одна женщина.
— Правильно, мне так и надо, чтоб их иногда разбивали, — сказал Роули, и в его глазах заиграла искорка. — Если я стану их делать уж вовсе небьющимися вам никогда не нужно будет новых, и кем я тогда окажусь? Безработным!
Он подмигнул, а женщины кругом захихикали и, подталкивая друг дружку локтями, заговорили:
— Ох, и молодец же он, наш Палмер, разъездной горшечник!
— А теперь, — сказал Роули, кончив торговлю, — если хочет кто посмотреть, так собачка проделает несколько номеров!
Дети завизжали, захлопали в ладоши. Роули вытащил из фургона реквизит и начал устанавливать. Тутс живо соскочила с козел. Роули и сам захлопал в ладоши. Но ничего не произошло. Собачка сидела на задних лапках и ждала.
— Что такое? — сказал Роули. — Ты ждешь кого-то? А, понимаю. Ее Величество еще не изволила явиться, чтобы командовать представлением. Ага, вот она идет.
Лесси, старательно обученная Роули Палмером, величественно прошла перед толпой и села. Роули дал ей в награду маленький ломтик печенки.
— Ну, теперь, когда Ее Величество наконец среди нас, мы как будто можем начать, — балагурил Роули.
По взмаху его руки Тутс возбужденно залаяла и приступила к своим привычным проделкам. Она прыгала через обручи. Сообщала лаем, сколько ей лет. Недвижно ложилась по приказу «умри». Выбирала самую красивую девочку в толпе — по незаметной указке Роули. Потом закончила своим коронным номером — прошлась на деревянном шаре, держа в зубах маленький национальный флаг.
— А колли будет что-нибудь делать? — крикнул кто-то в толпе детей.
— Что вы, как можно ждать, чтобы лицо королевской крови играло на сцене? — ответил Роули. — Но, кажется, она проводит сидячую забастовку.
С Тутс на руках Роули подошел к Лесси.
— Не хотите ли вы поработать? — спросил он.
Лесси и бровью не повела; она сидела на месте.
— Не хотите ли вы собрать вещи после спектакля примадонны?
Лесси все сидела на месте.
— Собери эти вещи! — приказал Роули грозным тоном.
Лесси не пошевелилась, и дети завизжали от счастья.
Роули почесал в затылке с напускным отчаянием. Вдруг его глаза засверкали. Он поднял палец, делая детям знак. Потом повернулся к Лесси:
— Не соизволит ли Ваше Величество в виде особой милости ко мне… не соизволите ли вы, если вам будет угодно, собрать эти вещи? Пожалуйста!
На этот раз он сделал знак рукой, потому что слова не играли в фокусе никакой роли, и Лесси гордо поднялась. Толкая шар своей узкой мордой, она подкатила его к фургону. Она один за другим взяла с земли обручи и сложила их стопкой у дверцы. Роули поклонился ей. Лесси присела, как бы в реверансе, вытянув вперед передние лапы, как делают собаки, потягиваясь со сна.
— Вот видите, — сказал Роули детям. — Никогда не забывайте добавить «пожалуйста», и вы большего добьетесь от других. Так, мы уезжаем. Не забывайте горшечника Палмера, разъездного купца. Я буду к вам через год. До свиданья.
Вся деревня махала руками на прощание, когда повозка отъезжала. Роули радостно распевал. Тутс со всем удобством свернулась клубком на козлах. Бесс тащилась по проселку ровным своим шажком. Лесси беззаботно трусила сзади. Она была довольна, что снова в дороге. Остановки в деревнях она не любила, и ей никогда по-настоящему не нравились представления, в которых она играла такую незначительную роль. В этом она не сходилась с Тутс, которая с восторгом показывала свои фокусы и, бывало, ждет не дождется, когда ей дадут проделать их еще раз. Тутс была прирожденной собакой-актрисой. А Лесси — та была другого склада.
Роули Палмер понимал это. Он смотрел на дремлющую Тутс:
— Да, отличная собака этот приблудный пес, но никогда она не будет такой чудесницей, как ты, моя радость. Нет, не будет!
Тутс жеманно поежилась, что должно было заменить виляние хвостом.
Под вечер, когда управились с ужином, Роули снова готовился двинуться в дорогу всем своим караваном.
— Да, я знаю, вы не хотите, мадам, — обратился он к Бесс. — Но мы на этот раз дали изрядный крюк, так уж надо проехать за день сколько будет можно. Еще довольно светло.
Роули глянул ввысь. Луна в небе была ясная, но в воздухе ощущался бодрящий холодок.
— Как я понимаю, погода хочет испортиться. А там привалит зима, и придется нам поворачивать назад, до дому. Так что сейчас мы разведем пары и сделаем до ночи еще изрядный конец.
Он вывел фургон на проселок, и вскоре Бесс зацокала копытами по кремнистой дороге. Тутс крепко спала на козлах.
Счастливая, что снова в пути, Лесси бежала трусцой позади фургона.
Роули прикинул в уме. Четыре часа хорошей езды, и, глядишь, к половине десятого он прибудет на то удобное местечко для ночевки, близ Эпденского леса. К тому времени сильно похолодает. Вскипятит он себе на жаровне чашку чая, обогреется — да на боковую, а завтра встанет вместе с солнцем, и опять в дорогу!