Лейтенант Рэймидж
Шрифт:
С матросами все должно быть в порядке: у них достаточно еды и воды, так что, при отсутствии денег и рома, а также вина и женщин, единственной опасностью для них оставалось быть замеченными французскими патрулями или местными жителями. Но это казалось маловероятным: macchia, то есть заросли кустарников, были малопривлекательны для большинства крестьян, а что до патрулей — да, город Орбетелло, расположенный между двумя перешейками, ведущими на полуостров Арджентарио, находился поблизости. Однако главная дорога, знаменитая Via Aurelia, по которой Цезарь возвращался в Рим, проходила милях в четырех-пяти от побережья, и представлялось весьма сомнительным, что французы станут патрулировать болота и дюны между Аврелиевой дорогой и морем.
Рэймидж был доволен, что взял с собой Джексона, потому что самая опасная часть их работы только начиналась, и теперь не оставалось никакой возможности уйти от наболевшего вопроса, терзавшего его уже в течение долгого времени.
Вопрос сам по себе был достаточно прост: как выяснить у местных жителей местонахождение беглецов, не раскрывая своих намерений? Если французы неподалеку, они наверняка пообещали вознаграждение всякому, кто даст ценную информацию или приведет пленников.
— Джексон, здесь может оказаться не одна хижина углежога…
— Я тоже подумал об этом, сэр.
— А мы не можем рисковать, обнаруживая кто мы или зачем мы здесь.
— Конечно, сэр.
— Так что нам остается выдать себя за французов.
— За французов, сэр? — в голосе Джексона не прозвучало ни намека на изумление или сомнение.
— Да, за французов — французских военных, разыскивающих тех же самых беглецов.
— Но позвольте, сэр, — Джексон старался подобрать слова, чтобы выразиться более вежливо, — вряд ли местные ребята станут разговорчивее, если решат, что мы лягушатники.
— Нет, зато легче будет определить, говорят они правду или нет. И что еще более важно, принимая нас за французов, не станут доносить на нас начальству.
— Может и так, сэр.
— Однако мы не очень похожи на поисковую партию, поэтому, когда я постучу в дверь, держись вне поля зрения, и шуми, как целый патруль!
— Есть, сэр. А как быть с вашей формой, сэр?
— Вряд ли они сумеют уловить разницу.
По мере того, как они шли по пляжу, Рэймидж начал чувствовать усталость. Из-за долгого пребывания на море земля под ним качалась, как под ногами у пьяного. Часы же пребывания в открытой шлюпке усилили этот эффект, так что, хотя пляж был абсолютно ровным, лейтенанту казалось, что ему приходится постоянно идти в гору. С течением времени это должно будет пройти, но сейчас, с учетом скопившейся усталости, он чувствовал, что силы покидают его, а голова начинает идти кругом. Да и перспектива поднимать среди ночи простых мирных жителей и допрашивать их не пробуждала в нем энтузиазма.
Он провел рукой по волосам, и, коснувшись спутанного клубка на затылке, выругался: рана, должно быть, открылась и немного кровоточила.
Как далеко они уже продвинулись? Обернувшись назад, он бросил взгляд на Башню. Меньше полумили. Чертовски неподходящее место для хижины углежога: из земли торчали лишь редкие лиственницы, сосны, пробковые дубы и падубы. Что ж, этим бедолагам выбирать особенно не приходится: здесь, за озером, не было ни плодородных полей, ни земель, удобных для виноградников и оливковых рощ. Оставалось только заниматься рыболовством, впрочем, пляж для этого был слишком открытым, или собирать дрова и жечь уголь.
Ярдах в тридцати впереди дюны подходили совсем близко к берегу, и заросли можжевельника обрывались почти у самого моря — хорошее место, чтобы свернуть внутрь материка, не оставляя подозрительных следов на песке.
За дюнами грунт во многих местах был зыбким, и им пришлось несколько раз делать крюк, чтобы обогнуть преграждающие путь озерца заболоченные озерца. Скоро они оказались в окружении кустарников высотой футов в восемь-десять, среди которых вкраплениями встречался пробковый дуб. Даже в свете луны Рэймидж различал гладкие красновато-коричневые стволы, с которых была содрана пробковая кора.
Вдруг он почувствовал, что Джексон тянет его за полу мундира.
— Дым, сэр, вы чуете? — спросил старшина, — древесный дым.
Рэймидж принюхался. Да, запах слабый, но явственный. Должно быть, они где-то совсем рядом с одной из тех напоминающих по форме эскимосское иглу торфяных печей, которые используют для изготовления древесного угля — ведь в воздухе не было ни ветерка, который мог бы принести запах дыма, не ощущалось даже обычного морского бриза.
Наклонившись, Рэймидж ослабил крепление метательного ножа с утяжеленным лезвием в чехле на ботинке, и вытащил кортик. Потом оба моряка осторожно двинулись дальше.
Три или четыре минуты спустя они оказались на краю небольшой опушки. В ее центре виднелся тусклый красный огонек, подсказывающий, где оставлена тлеть на ночь печь, накрытая целиком плотным слоем торфа, за исключением маленького отверстия в одной из сторон.
Джексон толкнул его локтем, указывая на что-то. За печью, на дальнем краю опушки, можно было различить смутные очертания маленькой хижины, сложенной из камня.
Других домов не видно?
Нет, сэр. Этот, похоже, единственный — под ветром от печи.
Хижина, бесспорно, располагалась под ветром для ночного бриза, но что-то в голосе Джексона привлекло внимание Рэймиджа, ведь, собственно говоря, в этой зоне не было преобладающих ветров.
— Почему ты так уверен?
— Когда дом расположен с подветра от печи, это значит, что ночью дым всегда обволакивает хижину. Отгоняет комаров.
— Откуда это тебе известно?
— Эх! — вздохнул Джексон, — все мое детство прошло в лесах.
— Сюда, — воскликнул Рэймидж, указывая направо. — Луна может выдать нас. Когда я постучу в дверь, обогни хижину и шуми, как взвод морских пехотинцев.
— О, сэр! — с шутливым возмущением простонал Джексон. Рэймидж усмехнулся: кто не знает о беззлобном презрении, которое питают настоящие моряки к морским пехотинцам и солдатам.
Лейтенант пригладил волосы, поправил чулки, стряхнул с брюк песок и подошел к двери. В правой руке он сжимал кортик. Джексон скрылся за хижиной.
Ну хорошо, подумал Рэймидж, посмотрим, что из этого выйдет, и заколотил в дверь кортиком. Выждав пару секунд, он крикнул по-французски: «Открывайте дверь! Открывайте дверь немедленно!»