Лицедеи Гора
Шрифт:
Её руки оказались беспомощны в моей власти. Она настойчиво и жалобно начала двигаться навстречу моим ласкам, пытаясь плотнее прижаться ко мне.
Вскоре послышались слабые стоны, и её тело начали сводить судороги.
Внезапно она вскрикнула:
— Я беспомощна! Ты держишь меня, я беспомощна!
— Простите меня, Госпожа, — сказал я, отпуская её, как если бы моя власть над ней, была результатом моей невнимательности.
Она тут же снова вцепилась мне в волосы, плотно прижимая меня к своему телу.
— О-о-охх, Бринлар, — задыхаясь шептала она. — Да-а-а, Бринла-а-ар! Это изумительно-о,
Подобным способом любой может подчинить себе женщину, превращая её в объект, полностью беспомощный от удовольствия.
— Да, Бринлар, — стонала она. — Да-а-а! Да-а-а-а!!!
Я решил, что не было необходимости напоминать ей, что я уже давно обращался с ней далеко не так как, как это принято делать со свободной женщиной. Какие там вежливость, знаки внимания, и благородство с достоинством! В действительности, я всё делал в соответствии с моим собственным желанием, моим собственным решением, поступая с ней так, как обычно это делают с порабощенной женщиной, с той, у кого нет никакого выбора, кроме как подчиняться долгому и властному изнасилованию, с той, кому хорошо преподают значение её ошейника, и с той кто должна быть в руках мужчины, тем, что он хочет от неё.
— О, Бринла-а-ар! — тяжело дыша шептала она.
Её реакции были таковы, что трудно было представить, что у неё ещё не было опыта рабыни, что она до сих пор не познала, что значит оказаться беспомощной во власти мужчины, что она не знает, что должна отдаться мне полностью и безоговорочно до последней своей клеточки.
— Бринла-а-ар! — закричала она, выгибаясь мне на встречу. — Да-а-я-я, Бринла-а-а-а!
— Как Вас зовут? — спросил я.
— Янина-а-а! — прокричала она. — Леди Янина-а-я-я!
— Из какого город?
— Брундизиум! — выкрикнула Янина, из последних сил. — Брундизиу-у-ум!
4. Фламиниус
— Напиток, Госпожа? — предложил я.
— Да, Бринлар, — ответила она, и изящно, почти кокетливо приподняв вуаль, приложилась к кубку. При этом она не сводила глаз с мужчины сидевшего напротив неё.
— Напиток, Господин? — спросил я у того.
— Нет, — бросил он, и я, отступив на пару ярд от них, опустился на колени в траву, держа сосуд с лёгким вином Ка-ла-на.
В этот раз на мне была белая шёлковая туника. Леди Янина промокнув губы салфеткой, позволила вуали вернуться на своё место.
— Вот отличное место, — чуть ранее заявила она. — Расстели покрывало здесь, Бринлар, и выложи вещи из корзины.
— Да, Госпожа.
Вдали виднелись горы Сардара. Я был её слугой уже в течение последних трех дней. При чём после того первого раза она больше ни разу не вызвала меня для своего интимного обслуживания. Подозреваю, что та ночь, что-то пугающе перевернула в ней. Очевидно, до того раза она не представляла, что у неё могли быть такие эмоции. Время от времени она казалась почти опустошённой, вывернутой на изнанку. Временами, она совершенно ясно отвечала на мои ласки, неудержимо на уровне рефлексов, к моему удовольствию, почти также как должна это делать рабыня. Несомненно, она считала, что подобное поведение было для неё несоответствующим, непростительным, так как она
Она не смела больше приказывать мне доставлять ей удовольствие. Я думаю, что теперь она боялась того, что вновь оказавшись в руках мужчины, могла узнать то, чем она могла бы стать. Также, я думаю, что она поняла, что сделанное мной, фактически, может быть повторено с ней почти любым мужчиной.
— Вон он, Бринлар, уже приближается, — сказала она ранее.
— Да, Госпожа, — ответил я, смотря вдаль из-под ладони.
Наездник, верхом на высоком тарларионе в сопровождении двух лакеев, приблизился к нам. У меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что этот человек имел отношение к её делам поблизости от Сардара.
— Я должен удостовериться, — заявил ей прибывший. — Уберите вуаль.
Она отстегнула булавки и отвела вуаль в сторону.
— Леди Янина, — поклонился он.
— Да, — улыбнулась она, и сделал вывод, что эти двое знали друг друга.
— Вы можете вернуть вуаль на место, — предложил он ей.
— Имеет ли это столь большое значение, если в ходе нашей совместной работы Вы не раз видели меня с открытым лицом? — спросила Янина.
— Вы можете поступать как Вам угодно, — ответил он.
Несмотря на свои слова, она всё же закрепила вуаль. Демонстрируя свою чрезвычайную скромность. Ведь она была свободной женщиной, а не рабыней.
Мужчина, одетый в темные одежды, и прикрывавшую спину накидку, скрестив ноги сел на край покрывала, женщина встала на колени напротив него, бросив быстрый взгляд в мою сторону. Я скромно опустил голову.
— Мне бы не хотелось говорить при нём, — заметил он.
Двое его лакеев остались позади него, в нескольких ярдах от нас, рядом со стреноженным тарларионом. Позади нас также маячили двое из охранников Леди Янины, прибывших вместе с ней из лагеря.
— Не обращайте него внимания, — отмахнулась она, — это всего лишь слуга.
— Слуга какого рода? — уточнил он.
— Обычный слуга для чёрной работы, — ответила Леди. — Он используется для самый разной работы. Сопровождает меня, расчёсывает мне волосы, убирается в шатре.
— Понятно, — кивнул он.
— Вас беспокоит, что у меня есть такой слуга? — поинтересовалась Леди Янина.
— Нет, — пожал он плечами. — Конечно, нет.
— Ведь и у Вас есть девушки, которые усердно прислуживают Вам, — напомнила она.
— Тем не менее, я бы не хотел говорить при нём, — настаивал он.
— Помниться мне, несколько раз, мы открыто говорили перед Вашими рабынями, — заметила она.
— Это совсем другое, — взмутился он. — Они — всего лишь рабыни.
— Вы почувствовали бы себя спокойнее, если бы я надела на него ошейник? — поинтересовалась она. — Так или иначе, я собираюсь сделать это.
— Я презираю таких слуг, — бросил он.
— Я уйду, Госпожа, — сказал я, делая вид, что собираюсь встать на ноги.