Лифт
Шрифт:
– Я отец Егора Литвинова, а это моя новая жена, - неприветливо кивнул Егор техничкам, которые пристально следили за вошедшими.
Десять лет назад в одной из школ Ульяновска Егора Литвинова знали все от учеников первых классов до поваров, работающих на кухне и не контактирующих с детьми. Егор Литвинов был звездой. Поэтому технички, оглядев двадцатишестилетнего парня с чертами грозы школы с головы до ног, понимающе закивали. Он выглядел старше своих лет и легко сошел за отца девятиклассника - самого себя. Егор развернулся спиной к обслуживающему персоналу прежде, чем они начали жаловаться на исчерченные стены и испорченные окна в спортивном зале. Яна неловко улыбнувшись, засеменила за ним наверх по ступеням.
– Я и забыла, что ты был местной достопримечательностью, - засмеялась она, глядя на его широкие плечи.
До сих пор он не разговаривал с ней и даже не оборачивался.
Яне начинало казаться, что лифт ошибся, отправив их именно в этот день. Быть может отсутствие друг друга в их жизнях - лучший подарок, который могла преподнести им судьба.
Они успели вовремя.
Наблюдая за обнимающимися ребятами - девятиклассниками, Егор сам убедился в том, что Козлов видел эту сцену, развернувшуюся десять лет назад. Он видел его злобную ухмылку и хитрый прищур. Видел, сколько ненависти было во взгляде этого человека, который был влюблен в Яну с детского сада. Сама Яна не знала об этом. Но Егор видел людей насквозь. На лбу Козлова семьдесят вторым курсивом ползла строка о том, что он жаждет мести.
– Теперь ты веришь мне или хочешь посмотреть, как этот ненормальный стащит из моей сумку твою записку, адресованную мне?
– Теперь я думаю, что Козлов полностью оправдывает свою фамилию, - прорычал Егор.
* * *
Скрипучие качели действовали Егору на нервы. Он осознанно избегал Яниных глаз, глядя себе под ноги и сидя чуть поодаль на раскрашенных и наполовину закопанных в песок тракторных колесах. Он зря избегал её. Она сейчас не обращала на него ни малейшего внимания. Она раскачивалась всё выше и выше, чувствуя себя так легко, словно заново научилась дышать. Запрокинув голову, широко раскрытыми глазами Яна смотрела в небо цвета индиго по которому плыли редкие облаках. Её волосами играл ветер. Ей было так легко, что хотелось лететь. И она летела, не замечая скрипа, который так сильно раздражал Егора. Она не видела его. Не видела никого вокруг. Сейчас перед ней были только бесконечное небо, весенний ветер и величественные крылья за спиной, которые колыхались в такт раскачивающейся качели. По спине бежали приятные мурашки. Яна вдруг поняла, что безумно скучала по своему внезапно оборвавшемуся детству, что была безмерно благодарна судьбе за шанс снова вернуться туда, куда вернуться невозможно.
– Прости, - услышала она через скрип качелей и подняла голову. Перед ней стоял Егор.
Затормозив двумя ногами, девушка подняла облако пыли, которое осело на лаковые туфли, которые она сбросила возле качели. Она еще не успела переключиться с собственных мыслей на реальность, поэтому непонимающе посмотрела на парня, угрюмо уткнувшегося лбом в качели. Он выглядел таким беспомощным, что она едва удержалась, чтобы не прижать его к себе.
– Янк, прости меня, дурака. Я понимаю, что уже поздно что - либо менять. Но если бы у нас был шанс помириться здесь и сейчас, я бы его использовал.
– Каролина вернулась в своё прошлое, чтобы спасти родителей от смерти, - ответила Яна.
– И что?
– не понял её Егор.
– Судьба дает только один шанс. Но он кардинален. Нет смысла отправлять нас в прошлое, чтобы ты всё осознал. Есть смысл помирить нас - подростков, чтобы жизнь сложилась иначе у нас - взрослых.
– Я не хотел тебя видеть тогда. Во мне бурлил юношеский максимализм. Мне казалось, что есть только моё мнение. Сейчас я признаю, как сильно ошибался. Но сейчас слишком поздно.
– Егор, сегодня тот самый день, когда можно начать с начала. Сегодня наши с тобой пути разошлись. Сегодня, а не десять лет назад. Я напомню, если ты забыл: мы в прошлом!
– Что это меняет? Тот я не станет тебя слушать. Он еще мал и глуп. А этот я опоздал ровно на десять лет.
– Значит, надо поставить того тебя в безвыходное положение. Хочешь ты или нет, тому тебе необходимо просто перестать бегать от меня и выслушать.
Егор задумался. Его идея казалась ему безумной, но от этого еще более действенной.
– Янк, я предложу тебе в порядке бреда одну вещь, - сказал он после минутного раздумья.
– Мы в прошлом. Егор, здесь не существует ненормальных идей. Здесь можно всё, потому что так или иначе скоро мы вернемся в свой 2016, а всё, что мы натворим здесь, останется здесь. Кроме обмена рублей в валюту, я полагаю, - добавила она с улыбкой.
– Это единственная бредовая идея.
– Нам нужно похитить нас и запереть на одной территории. Подойдет гараж. Или сарай. Пока мы будем дожидаться спасения - успеем помириться, - предложил он.
– А если нас не найдут? Мы умрем?
– испугалась Яна. Она привыкла любое действие просчитывать на шаг вперед.
– Можно подкинуть родителям в почтовый ящик сначала записку с требованием выкупа, чтобы хорошенько поднять всех на ноги. А потом оставить записку с местоположением ребят, вроде как от анонима.
– Я была очень впечатлительным ребенком. На мне взрослой отразится это похищение.
Яна пошла на попятный. Егор много раз чувствовал, как она перестает храбриться и снова становится маленькой испуганной девочкой. В такие моменты он всегда становился её поддержкой.
– Будешь моей Бонни?
– спросил он с улыбкой, протянув ей мизинец.
– А если мне будет страшно, Клайд?
– ответила она вопросом на вопрос.
– Я рядом. Я больше чем уверен, что тот, прошлый я, ни за что не бросит тебя в беде, как бы зол он ни был.
Это послужило решающим аргументом в их дискуссии. В компании лучшего друга детства она не знала, что значит бояться чего - либо. За его широкой спиной можно было спрятаться от всех проблем и неудач. Плечом к плечу с ним она могла пойти на что угодно. Даже на похищение двух девятиклассников.
Она крепко ухватилась за его протянутый мизинец своим маленьким пальчиком. Это означало, что сделка закреплена и должна состояться несмотря ни на что.
* * *
Девятиклассница Яна возвращалась домой в дурном расположении духа. В сумке лежало несколько нарисованных Оскаров от особенно талантливых одноклассников. Некоторые рисовали действительно очень здорово, и она сохранила пару карандашных статуэток на память об этом ужасном дне. Яна была очень серьезным человеком, поэтому насмешки ребят её никоим образом не пугали и не задевали. Наоборот, она живо представила, как спустя десяток лет ей будет приятно наткнуться на эти рисунки и вспомнить школу. Она всегда думала наперед.