Лифт
Шрифт:
Отец вежливо откланялся, поблагодарив врача суммой, несколько превышающей его зарплату за полгода. Вэл, абсолютно растерянный, вышел вслед за ним и сел в свою машину. Опустив голову на руль, он глубоко вздохнул, стараясь осознать, что же происходит и как быть с этим всем дальше. В окошко раздался стук, и Вэл, увидев отца, опустил стекло в надежде, что тот передумал.
– Валер, ты бы за руль не садился. Вдруг приступ схватит прямо по пути. Разобьешь машину и придется продавать её на запчасти. Больше полумиллиона за неё тогда не выручишь. Обидно будет. Держись, сынок. Я с тобой.
Сергей Васильевич протянул руку и положил на приборную панель два мятых червонца.
– Это тебе на троллейбус. А на сдачу купи себе мороженое, а то жарковато сегодня.
Обмахиваясь своим тяжелым портмоне, словно веером, отец поспешил скорее в прохладу собственного авто, где водитель давно ждал его с предусмотрительно включенным кондиционером. Вэл же в одиночестве остался сидеть в своей машине, вдыхая запах кожаного салона и понимая, что жить ему хочется больше, чем кататься на дорогом авто. Подсчитывая на смартфоне последней модели сумму, необходимую для лечения, он наткнулся взглядом на карту в бардачке. Она была оформлена на него, но отец имел к ней доступ. А еще у него была рабочая карта, на которую ежемесячно поступал его зарплата - сумма которую он обычно тратил за день, максимум, два. Отец не знал о её существовании, а значит не имел к ней доступа. Решение пришло молниеносно. Быстро перекинув деньги с золотой карты отца, на собственную, он сорвался в ближайший банк, чтобы успеть всё обналичить, до того, как до блокировки счетов доберется отец.
На тот момент он еще не знал, что не успеет даже выехать со стоянки.
* * *
Каролина сидела на обочине оживленной трассы на яркой матерчатой сумке, вытянув ноги вперед и задумчиво пережевывая травинку. Эту сумку она на прошлой неделе собственноручно разрисовала акриловыми красками. Ремешок был исчерчен загадочными символами, а передняя стенка украшена большим перечеркнутым треугольником, знаком любимой рок - группы. Всем своим видом она высказывала крайнюю степень расслабленности. Высокие заросли кустарника скрывали её почти полностью, выдавая только разноцветную макушку девочки. Она наслаждалась теплым летом и солнцем, которого так мало бывает в Питере и его округе. Шум трассы действовал на неё умиротворяюще. Каролина щурилась на солнышке, лениво провожая взглядом проезжающие мимо автомобили и ждала того самого человека, который разрушил всю её жизнь. Человека, из - за которого она осталась сиротой в собственный день рождения. Только со стороны она выглядела отдыхающим в тени подростком. На самом же деле всё её тело было напряжено. Девочка была готова на всё, даже лечь под любую из проезжающих мимо машин, чтобы устроить маленькую аварию, изменить прошлое и, соответственно, будущее. Она, словно затаившаяся кошка, внимательно прислушивалась к малейшим шорохам, чтобы вовремя различить шаги и выпрыгнуть из зарослей травы. Наготове лежала тяжелая бита с этикеткой на ручке, только что приобретенная в магазине спортивных товаров. Единственное предназначение этой биты - размозжить череп психа - самоубийцы, который так хладнокровно лишил её родителей. Он хотел покончить с жизнью? Каролина поможет ему не взять грех на душу и разберется с его жизнью сама.
Она знала о нем совсем немного. С девятилетней девочкой никто не делился информацией, старательно оберегая её от страшной правды. Выхватывая обрывки фраз от взрослых в очередях магазинов, от воспитателей в приюте, куда её определили на первое время и, конечно, из интернета и местных газет, девочка понемногу составляла общую картинку. Она знала, что его зовут Валерий Сергеевич Козлов. Что у него очень богатый папочка, который отмазал его от тюрьмы, выписав справку из психбольницы. Она читала, что парень долгое время лечился и пережил несколько операций на мозг, но легче от этого ей не становилось. Парень удачно оперировался и жил, пусть даже и со степенью инвалидности. А её родителей уже не вернуть. Так несправедливо, что жизнь двух хороших людей оборвалась, а один выродок продолжает жить.
Раньше Каролина плакала в подушку, молясь всем богам сразу, чтобы родители её вернулись обратно. Чтобы всё стало так, как было раньше. Чтобы всё это оказалось лишь страшным сном. Но сейчас, спустя годы выживания в интернате, она знала, что никаких богов на свете не существует. Если бог есть, то он живет внутри каждого из нас. Каждый сам для себя решает простить или отомстить. Каролинка всегда выбирала второе, будучи уверенной в том, что каждый должен получать по заслугам. Её удручал тот факт, что миром правили хрустящие бумажки с большим количеством нулей и пузатые дяди, на счету которых было бесконечное количество нулей после единицы. Так быть не должно. Каждый человек должен отвечать за свои поступки по существу. Кто сказал, что психически больной должен жить и лечиться, лишив жизни несколько хороших людей? Он опасен. А значит, его нужно изолировать от общества. Если государство не может лишить его права на жизнь за содеянное, значит ей придется выполнить за всех грязную работу. Всю её изнутри переполняла злость и ненависть к убийце её родителей. Она не могла спокойно спать по ночам, зная, что живет на одной земле с тем, кто сломал её жизнь. Пусть всем воздается на небесах, а Валера Козлов заплатит здесь и сейчас.
Не зря она пять лет в интернате посвятила себя вольной борьбе без правил. Набивая вечером кулаки о самодельную грушу, заполненную песком до отказа, чтобы костяшки задеревенели, Каролина представляла, что это лицо психопата Козлова. По девичьим кулачкам текла кровь, но она не могла остановиться, тренируясь по пять часов подряд без остановки. Тренер только хваталась за голову. Она не понимала, откуда в такой замечательной девчушке берется столько злости. Но правды она не знала. Правда была спрятана глубоко внутри за семью замками для всех, кроме Сонечки. Выжимая из себя все силы до последней капли, девочка падала в общей спальне в кровать рядом с подругой и до глубокой ночи читала новости о чете Козловых, отслеживала страничку Валеры в социальной сети, листала ленту в поисках информации о нем. Она знала о нем, казалось, всё. Она знала в лицо всех его друзей, знала всё о его девушке, о его прошлом, о прыжке со здания Дома Культуры. Она проживала свою и его жизнь одновременно. Каролина мечтала о том дне, когда она сможет отомстить. Она страстно желала смерти этого мерзавца. Задувая свечку на праздничном кексике в очередной день рождения или же под бой курантов, или глядя на салюты - девочка всегда загадывала одно и то же страшное желание.
Сейчас, казалось, её услышала сама жизнь и откладывать на "потом" она больше не собиралась. День расплаты настал. И девочка сидела спокойная, словно камень на морском побережье. Одной рукой она спустила на глаза свои круглые солнцезащитные очки и стала вести наблюдение из - под них, чтобы не привлекать к себе внимания. В другой руке крепко была зажата бита. Новенькая, из светлого дерева, все еще пахнущая лаком.
– Любите бейсбол?
– поинтересовался у неё в магазине продавец, пробивая товар.
– Да, - ответила с сарказмом девочка.
– Родители проиграли. Нужно отыграться за них.
– А свою биту не дали?
– сочувственно проговорил продавец.
– Нет, мне нужна своя. На ней противник должен оставить свой автограф мне на память. Как первый, кого я победила.
По торговым центрам девочка прошлась в надежде случайно встретить родителей и посмотреть на них хоть издалека. Хоть полминутки. Она знала, что случайности не случайны и, быть может, задержи она их или же, наоборот, отправь домой раньше и никакой аварии бы не случилось. Но она читала в фантастических книжках, что время - это спираль и не могла быть уверенной на всю сотню процентов, что пять лет назад к ним не подошла подросток - неформал лет четырнадцати и не попросила приехать домой чуть раньше. Или позже.
Такой способ был простым, но не самым действенным. Каролинка не могла позволить себе ошибиться. Сейчас она шла ва - банк. Девочка не видела своего будущего после интерната. Она никак не могла адаптироваться там, чувствуя, что она не их уровня. Многие ребята очень хорошие, но ей совершенно не о чем с ними поговорить. Они другие. Не хуже и не лучше, просто другие. Они не знают, каково это, встречать праздники в кругу семьи. Печь торты вместе с мамой. Вместе с папой ходить на рыбалку. Они родились никому не нужными и живут сами по себе, маленькие озлобленные волчата. Они знают, что нет никого, кто бы им помог, кто бы поддержал, им не к кому обратиться. У них есть друзья, но эти друзья спят в соседней спальне. И точно так же ничего не имеют за душой. Они умеют выгрызать себе место в жизни зубами. У них мертвая хватка и феноменальная способность к выживанию. Пообщавшись с ними, Каролина уже знала, что семьдесят процентов выпускников интерната в итоге сопьются, а тридцать - выцарапают себе у государства всё, что им положено по закону, который никогда не соблюдается на предыдущих семидесяти, и будут жить полноценной жизнью. Другого пути у них нет. Либо "палёнка в притоне", либо своя собственная семья, где они будут любить свою половину и детей так, как их самих не любили никогда. Эти тридцать - они не умеют предавать. Они умеют брать от жизни всё и на этом строить свое счастье. Они твердо знают, чего хотят и как этого добиться, чтобы больше никогда в жизни "не отличаться".
Каролина привыкла к другой жизни. Ей никогда не приходилось бороться за свое место. В её жизни были мама с папой, которые безмерно любили своего ребенка и готовы на всё ради него. Теперь их дочь была готова на всё ради них. Мысленно Каролина пообещала себе, что если не выйдет их спасти, она бросится под фуру и погибнет вместе с ними. Она катилась в бездну без них. И так жить больше не могла и не хотела.
Позади раздались долгожданные шаги и невнятное бормотание. Девочка неспешно поднялась и мастерски прокрутила биту в одной руке. Сумка лежала у её ног. Вторая рука должна быть свободна. Сжав крепко кулак, она улыбнулась. Она столько раз била грушу прямо по распечатанной фотографии с лицом Козлова, что ошибки быть не могло. Это он. Его рыбьи блеклые глазки и оплывшую рожу она узнала бы из миллиона.