Листья травы (Leaves of Grass)
Шрифт:
Оно уготовано всем: и тому, кто
проходит мимо, и тому, кто
стоит, оно не обойдет никого.
Оно суждено и тому молодому
мужчине, который умер и
похоронен на кладбище,
И той молодой женщине, которая
умерла и погребена рядом
с ним,
И тому ребенку, который глянул на
миг из-за двери и скрылся
за нею навеки,
И тому старику, что прожил без
цели и смысла и теперь
томится в тоске,
чем желчь,
И тому несчастному, что лежит в
богадельне, изъеденный
скверной болезнью от
разнузданной жизни и пьянства,
И бесчисленным убитым и
погибшим, и диким кобу,
именуемым навозом человечества,
И простейшим амебам, которые
просто плывут по воде
с открытыми ртами, чтобы пища
вливалась им в рот,
И всякому предмету на земле или в
древнейших могилах
земли,
И всему, что в мириадах планет, и
мириадам мириад, которые
обитают на них,
И настоящему, и самой малой
соломинке.
<>
44
<>
Встанем - пора мне открыться!
Все, что изведано, я отвергаю,
Риньтесь, мужчины и женщины,
вместе со мною в Неведомое.
Часы отмечают минуты, но где же
часы для вечности?
Триллионы весен и зим мы уже давно
истощили,
Но в запасе у нас есть еще
триллионы и еще и еще триллионы.
Те, кто прежде рождались, принесли
нам столько богатств,
И те, кто родятся потом, принесут нам
новые богатства.
Все вещи равны между собой: ни одна
не больше и не меньше!
То, что заняло свое место и время,
таково же, как и все
остальное.
Люди были жестоки к тебе или
завистливы, мой брат, моя
сестра?
Я очень жалею тебя, но я не встречал
среди людей ни врагов,
ни завистников,
Все вокруг были добры ко мне, мне не
на что жаловаться.
(В самом деле, на что же мне
жаловаться?)
Я вершина всего, что уже свершено, я
начало будущих времен.
Я дошел до верхних ступеней,
На каждой ступени века, и между
ступенями тоже века,
Пройдя все, не пропустив ни одной, я
карабкаюсь выше и
выше.
Выше и выше иду, и призраки
остаются у меня за спиной,
Внизу, в глубине, я вижу изначальное
огромное Ничто, я знаю,
что был и там,
Невидимый, я долго там таился и
спал в летаргической мгле,
И ждал, чтобы наступил мой черед, и
не сгинул от углеродного
смрада.
Долго
долго-предолго.
Долго трудилась вселенная, чтобы
создать меня.
Ласковы и преданны были те руки,
которые направляли меня.
Вихри миров, кружась, носили мою
колыбель, они гребли
и гребли, как лихие гребцы.
Сами звезды уступали мне место,
вращаясь в своих кругах,
Они посылали свои лучи для
присмотра за тем, что должно
было делаться со мною.
Покуда я не вышел из матери,
поколения направляли мой
путь.
Мой зародыш в веках не ленился,
Ничто не могло задержать его.
Для него сгустились в планету
мировые туманности,
Длинные пласты наслоялись, чтобы
стать для него опорой,
Гиганты-растенья давали ему себя в
пищу,
И чудища-ящеры лелеяли его в
своей пасти и бережно несли
его дальше.
Все мировые силы трудились надо
мною от века, чтобы создать
и радовать меня,
И вот я стою на этом месте, и со
мною моя крепкая душа.
<>
45
<>
О мгновенная юность! о гибкость,
которую вечно толкают
вперед!
О уравновешенная, пышно цветущая
зрелость!
Мои возлюбленные душат меня,
Теснятся к моим губам, тискаются в
поры моей кожи,
Волокут меня по улицам и людным
местам, голые приходят
ко мне ночью,
Днем они кричат мне: "Эгой", со
скалы над рекою, качаясь
и щебеча наверху,
Они кличут меня по имени из
цветников, виноградников,
из чащи густых кустов,
Они слетаются ко мне каждый миг,
Целуют мое тело поцелуями,
нежащими, словно бальзам,
И горсти своих сердец бесшумно дают
мне в подарок.
О величавый восход старости!
Здравствуй, несказанная
прелесть дней моего умирания!
Все сущее утверждает не только себя,
но и то, что растет
из него,
И у темного беззвучия смерти есть
тоже свои ростки.
Ночью я открываю мой люк и
смотрю, как далеко разбрызганы
в небе миры,
И все, что я вижу, умноженное на
сколько хотите, есть только
граница новых и новых вселенных.
Дальше и дальше уходят они,
расширяясь, всегда расширяясь,
За грани, за грани, вечно за грани
миров.
У моего солнца есть солнце, и мое