Литерный эшелон
Шрифт:
Шли минуты, они складывались в час. В один, второй…
– Ну что?.. – поинтересовался Грабе.
– Да вроде бы и пора, – ответствовал есаул. – Те за час преставились…
– Может, водка подействовала так?.. – снова предположил Андрей.
Опять Грабе потребовал добровольцев. Но с условием: водку выдадут к ужину.
За добровольцами дело не стало…
– Тогда?.. – начал Грабе.
– Тогда в этой железной коробке место проклятое. Кто там чего начнет ломать – его и убивает? – начал фантазировать есаул. – Навроде цепной чумы или сторожевой холеры. Я б туда арестантов загнал. Когда помрут – точно знать будем. Кликнуть добровольцев? Я так думаю, что самое время. Бог троицу любит: и причину найдем, и водку сохраним.
Грабе задумался, но покачал головой:
– Отставить… Значит так, это место смерти до особо распоряжения закрыть! И уберите этого коновала-фельдшера! Я ему кобылу не доверю лечить, а он к людям лезет! По глазам же видно – в медицину пошел только ради спирта! Привезите нормального доктора!
– Откуда его же взять? – полюбопытствовал есаул. – В Иване Ивановиче всего два врача…
– Берите откуда хотите! Хоть из Красноярска выписывайте! Мне плевать, что каторжане умирают – не жалко! Но я хочу знать – из-за чего они умирают! Олег Анатольевич?..
– Аюшки?.. – отозвался доселе молчавший Шульга. И тут же опомнился. – Слушаю!
– Отбейте телеграмму на «Скобелев» на имя Латынина. Пусть найдет по дороге врача… Да! Пусть заскочат в Иван Иванович и заберут то, что лежит в подвале у Латынина. Он поймет…
– Привлечение постороннего к проекту может быть опасно. Конспирация… – напомнил Попов.
– К черту конспирацию. Вот именно сейчас и к черту… Олег Анатольевич, исполняйте.
В Иване Ивановиче дул ветер с Байкала, холодный, сырой.
Поэтому Сабуров не решился садить дирижабль, а завис над городом, сбросив на крышу одного из домов штормтрап.
По нему на землю спустился сам градоначальник и офицер. Еще через два часа они проследовал в обратном направлении. Перед ними подняли в трюм объемистые саквояжи и увесистый сверток из которого капала холодная вода.
И, наконец, последней на воздушный корабль поднялась Мария Федоровна Тарабрина, практикующий врач этого городка. Приглашение она приняла не задумываясь – ясно было, что дирижабль прибыл прямиком из столиц. И, значит, имелся шанс выбраться из этой дыры.
После штормтрап был собран, дирижабль, на радость местным мальчишкам дал гудок, заревел двигателями и улетел в тайгу.
– Ну?.. – поинтересовалась докторесса. – Где мой пациент.
– Собственно вот… – ответил Грабе и сдернул брезентовую накидку, обнажая умерших. Несмотря на то, что они пролежали два дня в холоде, цвета покойные были пунцового.
Одежду с них срезали, кроме, пожалуй одного элемента.
– А отчего они скованные?
– Ну… Чтоб не убежали…
– Неужели у вас такие резвые покойники? Уже были попытки побегов? – улыбнулась Тарабрина.
Скорей из вежливости Грабе тоже улыбнулся в ответ. Но совсем ненадолго.
– Впрочем, к делу…
Грабе вкратце описал события последних дел, не забыв упомянуть про поцелуи с покойными.
– Было еще мнение, загнать вовнутрь пару арестантов. Но я подумал, что смерть под медицинским наблюдением куда полезней, нежели смерть без оного.
– Вы пошутили глупо.
– Да не шутил я, – обиделся Грабе. – Вы только скажите – я загоню туда еще хоть десяток арестантов.
– Вы что? Как можно! Это негуманно! Это же люди!
– Не то чтоб мне плевать на людей, но мне и державе нашей нужен быстрый и четкий ответ. И я буду гнать в эту коробку арестантов, пока вы мне его не дадите. А закончатся арестанты – солдат буду заставлять.
– А если и солдат достаточно не будет?..
– Тогда я сам там лягу!
Мария Федоровна покачала головой, задумалась. Присмотрелась к покойным внимательнее…
– Значит, исключается отравление, инфекция… Видно, что они будто обгорели на солнце… причем даже в паху… Скажите, они у вас обнаженными работали?..
– Нет, в одежде.
– Тем паче странно…
Тарабрина задумалась еще раз. На этот раз надолго. Настолько надолго, что Грабе не нашел ничего лучшего, чем напомнить о себе покашливанием.
– Простудились?.. Теплого попейте.
От подобного ответа Грабе чуть не подавился своим кашлем. Закашлялся уже совершенно натурально.
– Знаете, у меня мысль возникла, – наконец вспомнила Мария Федоровна. – Я читала выдержки работы господ Кюри… О радиоактивности… Вы читали?..
– Очень вкратце…
– Симптомы в чем-то схожи…
– Прикажете арестанта?..
– Да нет, зачем же… У вас же есть в экспедиции фотограф?..
– Да, безусловно…
– С десяток фотопластинок он может пожертвовать на благо отчизны?..
Пластинки были найдены за считанные минуты.
Уже через час стало ясно: докторесса была права. Фотопластинка оказалась беспощадно засвечена.
Это не остановило Грабе, он полез в тарелку с оставшимися пластинками, расположил их по комнате и довольно быстро определил источник радиоактивности. Таковым оказался предмет, похожий на нечто среднее между керосиновой бочкой и самогонным аппаратом.
– Что это может быть? – спросил Грабе у Беглецкого.
– Трудно сказать… Я так полагаю… За этим отсеком… – Беглецкий сверился со своим не то планом, не то чертежом. – За этим отсеком часть летательного аппарата разрушена. Я полагал, что там должны были находиться двигателя, кои совершенно уничтожены.
– А это, выходит, двигателя питало?..
Беглецкий был осторожен:
– Возможно…
– Двигателя же восстановить не выйдет…
– Вероятно, нет… По крайней мере в обозримом будущем…