Loving Longest 2
Шрифт:
— Я тебе этого не говорила, — отрезала она.
— Ну всё равно же ваш муж — брат моей мамы Финдис… — сказал он. — Тётя Нерданэль, меня назвали «десятым Финвэ», а я до сегодняшнего дня даже не знал, кем был Финвэ. Мама мне не рассказывала ничего. Я просто… Я хочу больше знать о своих родных.
— Да зачем тебе, деточка, — сказала она и погладила его по волосам у виска.
Он оглянулся. Кругом царила тишина; в доме, кроме них, явно никого не было. Он решился.
— Тётя, я слышал, как мама и дядя Ингвэ разговаривали о том, что моего дедушку Финвэ убили. Дядя Ингвэ сказал, что убил его… один из родных. И ещё я слышал, что это был кто-то, одетый в розовый плащ.
Нерданэль резко опустила стеклянный кубок на стол; ножка скрипнула по дереву.
— Не могли бы, — сказала она. — Всё равно — не могли бы. Но… Зачем… Зачем ты мне это говоришь? И… мой муж давно погиб. Я это знаю. Зачем ты приехал?!
— Простите, — сказал он. — У меня было видение. Я услышал, что мой брат сейчас в Средиземье. Что ему плохо там…
— Мне кажется, твои там все погибли, — тихо сказала она. — Твои братья — точно. Поздно. Хотя… может быть, это всё только слухи. И здесь ты ничего не сможешь сделать, даже если брат твой жив.
— Дядя Ингвэ сказал, что есть улики. Что они в Тирионе, и он мог бы забрать их себе, но не захотел.
Нерданэль задумчиво молчала. Он побоялся сказать ей, что, по словам Ингвэ, убийцей был сын Финвэ. Вдруг это был Феанор? А вдруг это была она сама?! Ведь даже судя по скудному тексту «Анналов», и Феанор, и Финголфин были одержимы любовью к отцу. Юноша подумал, что жён обоих — и Нерданэль, и Анайрэ — соперничество братьев должно было приводить в отчаяние: ведь оно приносило вред их детям. Сыновья Феанора должны были отправиться за ним в изгнание в Форменос, расставшись с матерью и домом. Дети Финголфина, когда Финголфин занял место Финвэ, оказались детьми Верховного короля: должно быть, немало зависти и неприязни, особенно со стороны друзей Феанора, пришлось на их долю. Вдруг одна из женщин решила покончить с семейным кошмаром, убив Финвэ? Хотя, подумал он, Ингвэ вряд ли мог забрать что-то из дома Феанора…
— Если так, — сказала Нерданэль, — давай поедем туда. Что-то это всё очень странно. Тебе надо поговорить с Финарфином об этом. Ты ведь его знаешь?..
— Нет, — ответил юноша. — Я ни разу его не видел. До вчерашнего дня я даже не слышал его имени.
Нерданэль изумилась.
— Почему?!
— Я не знаю. Я так понял со слов мамы, что она как бы… не очень хочет, чтобы я общался с её родственниками.
— Ладно, пусть будет так, я сама зайду к нему. У меня дома вряд ли что-то есть, но ко мне мы тоже можем зайти. И у меня есть ключ от дома Анайрэ.
— А она не будет против? Где она?
— Не знаю. Не уверена, — ответила резко Нерданэль. — Ладно, поехали так поехали.
— Мама будет меня искать, — обеспокоенно сказал он.
— Ты сказал, что поехал дальше на запад, туда, где сейчас Индис, — сказала Нерданэль. — Там она и будет тебя искать. А мы поедем не по той дороге, по которой ты приехал, а по соседней: проедем обратно к твоему дому, а потом свернём на Тирион. — Она встала, и он с удивлением увидел, как под кожаную куртку она надевает широкий пояс, в котором помимо ножа и стека для верховой езды были и рабочие инструменты.
Он с беспокойством оглянулся на их дом с дороги, но никого не увидел: родители, видимо, ещё не вернулись от дяди Ингвэ.
— Привет, — услышал он. Соседский мальчик за то время, что он его не видел, вытянулся ещё больше и сейчас был уже на полголовы выше Нерданэль. — Ты куда?
— Ты никому не скажешь? — спросил юноша. — Мы едем в Тирион. Мне надо поговорить
— Эх, давно я его не видел, — вздохнул подросток, — а ведь я так хорошо знал и его и его жену. Мы их обоих даже научили кое-чему, — и он задорно подмигнул.
— Чему ты это его научил? — спросила Нерданэль с подозрением.
— Своего приятеля спроси, он это тоже умеет. Хотя, увы, и не так хорошо. Ну, передавай им привет… Хотя нет, не надо, я лучше сам навещу Финарфина. Вот удивится!
— Ты знала его? — шепнул он Нерданэль, когда они отъехали подальше.
— Нет, — удивлённо сказала она. — Никогда его раньше не видела.
— Я его тоже не помню, — вздохнул он. — И нет, я не знаю, что такое я должен уметь!
— Заходи, смотри, — сказала она.
Дом Феанора в Тирионе был тёмным и почти пустым. На простых белёных стенах виднелись следы снятых ковров и картин. Лишь кое-где было несколько стульев и пара столиков. Он понял, что Нерданэль уже давно не надеялась на возвращение своих близких и избавилась почти от всего, что напоминало о прошлом; ведь и жила она не здесь, а у Индис, жены своего свёкра Финвэ. Осталось лишь несколько сделанных ею скульптур в галерее на первом этаже: он узнал в одной из них свою мать Финдис. Она была изображена совсем юной, с лютней в руках, на которую смотрела недоуменно и чуть испуганно — видимо, только училась играть.
Он беспомощно оглянулся: искать здесь что-то, конечно, было бессмысленно. Они поднялись на второй этаж. Здесь дом выглядел более живым: на полу остался толстый тёмно-алый ковёр. В конце широкого коридора, по бокам, были два стрельчатых окна и что-то вроде стеклянного шкафа, а в нём… Что это?
— Открыть занавески? — спросила Нерданэль. Тяжелые занавеси-гобелены потянулись в стороны; одно кольцо со звоном лопнуло.
В коридор хлынул солнечный свет, и ему показалось, будто он смотрит в зажжённый камин, где клубятся и летают искры. Здесь действительно был ажурный шкаф из стекла и тончайших золотых ветвей и травинок, и в нём он увидел призрачные очертания какой-то фигуры. Присмотревшись, он понял, что здесь ничего нет — нет ни статуи, ни модели, ни портрета, но то, что было здесь, так чётко обрисовывало кого-то, что легко было ошибиться. Предметы словно парили в воздухе на стеклянных крюках и подставках. Это был роскошный, видимо, женский убор: венец с подвесками, серьги, ожерелье, браслеты на предплечьях и запястьях, два соединённых цепочкой медальона на груди, пояс с огромной пряжкой и подвесками, браслеты на щиколотках. Там, где должны были быть пальцы, были кольца — два на левой руке и только одно — на правой. Золото горело так ярко, что удивительной работы веточки, удерживавшие стекло шкафа, казались латунной проволокой; капли оранжевых, розовых, красных и прозрачно-голубых бриллиантов будто светились собственным светом. Несмотря на это невероятное изобилие камней, узоров, цепочек, звёзд казалось, что если тот, для кого был сделан убор, наденет его, он будет выглядеть так же просто и естественно, как нежная и тяжелая утренняя роса на молодой траве.
Он оглянулся и понял: нет, это не могло предназначаться для Нерданэль. Это всё не её.
— Это подарок Феанора, — сказала она. — Но я не знаю, откуда он взялся. Мне кажется, он этого не делал. Он давно у нас. Одно кольцо я отдала сыну, Макалаурэ: он почему-то любил эту вещь и увёз его с собой.
«Может быть, убийца потерял кольцо? — подумал он. — Может быть, это Макалаурэ? На кольце не должно было остаться следов — но вдруг оно разбилось?». Он стал перебирать про себя имена и прозвища внуков Финвэ, о которых он узнал из книги.