Ловушка для химеры
Шрифт:
– Что ты хочешь, человек, который собрал в ножик свой страх за двадцать лет?
– ее стон перешел в страстное "меау-у-у".
– Допуск к древней портальной сети Гуадлаахе, - мгновенно отозвался Марк, - для меня и тех, кого я захочу взять с собой.
– Ты будешь возвращаться?
– мгновенно сообразила харга, - и не один?
– И все будут бояться, - подтвердил Марк.
– Так как, сделка?
– А колечко?
– А колечко - извини, - Винкер сжал руку в кулак и накрыл ее второй ладонью, - С ними я не расстанусь. Они оба для меня дороже жизни.
– Твоей. А сына?
– А мы прямо сейчас умирать не собираемся. Еще побарахтаемся. Уверен - нас ищут. Знаешь, кошка, любой последний шанс - он на самом деле всегда предпоследний, точно тебе говорю. Не раз проверил.
– Нооож!
– мяукнула харга и потянулась к Винкеру усатой мордой.
– Ключ, - юкка исчезла так же мгновенно, как и появилась.
Огромная когтистая лапа метнулась вперед и остановилась в пальце от лица.
Винкер даже не моргнул. Подумаешь - когти. Шпаги и кинжалы в лицо летели - и то не жмурился, а они подлиннее и поострее будут.
– Ключ, - повторил он, - ты мне - я тебе. Честная сделка. Я не обману.
Глава 35
Шариер был непривычно тих: большинство веселых заведений радовали глаз ревнителей нравственности огромными, амбарными замками. Единственный в кесарии театр, разрешенный Богом Живым и даже благословленный жрецами, работал, но давал только сценки из жизни Святых... аншлага не было.
Даже бродячие артисты притихли и сидели по тавернам, проедая прошлые гонорары. Жизнь кипела лишь на рынке, но и там торговцы старались расхваливать свой товар потише, чтобы не получить древком копья по ребрам.
Траур по Священному Кесару и двадцати восьми отпрыскам знатнейших родов кесарии - не шутка! Шесть улиц Шариера почти полностью затянули белым полотном - торговцы мануфактурой озолотились!
Обряды очищения и благословения шли один за другим, в каждом доме на видном месте вывесили шенги, по всему Шариеру воздвигли переносные шенгари - город облекся в благочестие, как персиковые деревья по весне облекаются нежным розовым цветом...
Церемония выбора нового Кесара прошла буднично и почти незаметно. Потом, когда пройдет срок траура, будет торжественное Принятие Регалий и праздник на всю кесарию... но это - потом. Сейчас страна скорбела.
Высокий хичин в обычной одежде сына песков, увидев входящего в зал, опустился на колени, тронул пол головной повязкой и так застыл, являя собой полную покорность...
– Встань, - мужчина в бекачане, расшитом золотом и жемчугом, тяжело опустился в кресло и взмахнул пухлой ладонью. Рядом немедленно возник слуга и сунул в ладонь чашку с освежающим чаем.
– Смею ли я разогнуть спину в присутствии Бога Живого?
– голос прозвучал глухо, и любой посторонний услышал бы в нем лишь благоговение... но тот, кого хичин приветствовал с таким почтением был не "любым", далеко не любым. И слух его, отточенный на собраниях Квирина, был гораздо тоньше, чем у любого музыканта. И без труда различил издевку и зависть.
– Мы ведь обо всем договорились заранее, - пожал плечами новый Кесар, - мне трон Кесарии, тебе - Аверсум. Обычай строг. Ни Храм, ни народ не примут в качестве Бога того, кто отмечен демонами.
– Азар, хоть ты-то не повторяй этих глупостей, - Сагрис поморщился, будто разжевал горошину перца, - ты же прекрасно знаешь, что родимое пятно не поцелуй демона, а всего лишь шутка крови.
– Тело Священного Кесара было абсолютно чистым...
– Азар поджал губы, сделавшись похожим на пожилую, обильную телом женщину.
– Мое - тоже.
– Ты обязан этим моему Мешани и некоей волшебной мази...
– Не важно, чему или кому. Важно, что на моем теле нет отметин. И никто не знает, что они были. У меня хватило ума это скрыть. А твои метки знает вся кесария... Тебя не примут на Священном Троне.
– Из-за родинок? Или из-за того, что ты, а не я глава Квирина?
– Не важно из-за чего, важно, что не примут, - Азар примирительно улыбнулся, - встань же, наконец, мой брат по отцу. Мне будет приятно увидеть твое лицо и услышать хорошие вести. К броску Химеры все готово, не так ли? Когда я смогу поприветствовать тебя как равного, брата не только по крови, но и по венцу кесарскому?
Сагрис с удовольствием разогнулся. Поза была унизительной для него, воина и такого же принца.
– С этим небольшие проблемы.
– признался он, - Но... они не помешают нашим планам, Священный.
– Насколько небольшие?
– Белая Обитель разрушена.
– Что?
– привстал Азар, - ты шутишь? А... Прах?..
– Скорее всего, остался под завалами. Не беспокойся, Азар, он был изолирован так надежно, что даже землетрясение не нарушило бы целостность контейнера. Его нужно просто достать.
– Ты уверен?
– голос Азара не выдал, прозвучал спокойно, но движение Сагрис уловил - Бог Живой слегка, но отодвинулся от недоброго вестника.
– Жизнью клянусь!
– спокойно отозвался тот. А чего переживать, если он уже бросил жизнь на сукно. Теперь либо Небо, либо угли. Еще одна маленькая ложь ничего не решит.
– Хорошо... хотя, конечно, ничего хорошего, - Азар покачал головой, - как это случилось?
– Песчаные духи. Защитный контур оказался разрушен.
– Вот как?
– лицо Азара, полное, даже одутловатое, с двумя подбородками словно подсохло и стала видна глубоко спрятанная жесткость, - Ты же утверждал, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.
– Я ошибся.
Азар промолчал. И молчал долго. Сагрис почувствовал, что его может подвести терпение. Он, как никто, знал своего старшего брата по отцу - любовь к роскоши, одеждам, затканным золотом и узорным туфлям, желание видеть на пути следования как можно больше склоненных спин и опущенных голов, болезненная страсть к власти, причем власти именно законной, со всеми положенными атрибутами - все это было, но было и другое. Готовность защищать с кровью вырванную власть, как медведица защищает своих детенышей.