Ловушка для химеры
Шрифт:
А те, кто все же вошел, точно знали, что все это - ерунда. За страшной (на самом деле просто довольно тяжелой) дверью был короткий коридор, освещенный магическими светильниками и абсолютно ничем не украшенный - даже чашами для пожертвований. Жрецам Змея не было нужды просить или требовать милостыню именем Покровителя: им жертвовали и так, и много. Иногда - целые состояния.
Потому что самое ценное в мире - это не золото, не власть, не любовь. И даже не жизнь, ее можно и отдать, если нужда велика. Самое главное сокровище - это здоровье. А адепты Змея были великими лекарями, в храме хранилось знание о болезнях и способах излечения, собранное в течение тысячелетий.
Ну и откуда здесь возьмутся проблемы с деньгами?
Коридор выходил в большой зал, действительно выложенный плитами - но ни под кем из прихожан они не переворачивались, даже если людей вело не благочестие, а обыкновенное любопытство.
Подвал был, да. Вход в него располагался в совершенно другом месте, под статуей Покровителя - огромного, до самого купола, с оскаленной пастью - а как же иначе, и очень красивого.
Все змеи красивы, с этим, кажется, никто не спорит. Даже те, кто при встрече с одними из самых совершенных детей мира испытывает лишь страх и омерзение.
Впрочем, все это было верно для дневных часов. Когда на Аверсум опускалась ночь, в храме многое менялось. В том числе и протокол встречи гостей.
Нет, ядовитых змей в парк не выпускали... Просто потому, что нормальные змеи засыпают чуть раньше захода солнца и ночью спят. Но все остальное: "хитрые" каменные плиты, которые под ногами воров становились жидкими, засасывали ноги и схватывались уже намертво, взведенные самострелы, переворачивающиеся ступени и куча прочих, таких же веселых шуточек были. И ждали.
Ну, а почему нет? Ночью дома спать нужно, а не по храмам бродить. Хотя... если, например, дело неотложное?
Видимо, у пятерых прихожан в темных облегающих одеждах и черных масках, скрывших лица - такое дело нашлось. И до утра оно - ну никак не терпело!
Высокую узорную ограду, которая щетинилась в темноте остро отточенными прутьями, они преодолели просто - перепрыгнули, кувырнувшись в воздухе и приземлившись на сырую от вечерней росы траву совершенно бесшумно. Видимо, забор был недостаточно высоким.
Дальше добрые прихожане перестроились "ромбом" и двинулись в глубину парка: первый держал "диагност", а последний тщательно следил, чтобы за ними не оставалось видимых следов.
Подняться по стене "на ножичках" можно на любую высоту. Ограничений нет - кроме одного. Нужно этой самой высоты не бояться. Ну, или очень хорошо прятать этот страх даже от самого себя. Поздние гости не боялись.
Крыша встретила их неожиданно сильным ветром и встопорщенной черепицей. Но прихожане, преодолевшие больше тридцати футов по отвесной стене, на такие мелочи не обратили внимания, а с оскаленными змеиными мордами даже пообнимались, очень нежно - когда перебирались на крышу.
Каменные скульптуры вынесли это стоически.
Купол венчало большое, круглое и безнадежно стеклянное окно. Безнадежно - потому, что нужда у прихожан была великая. Стеклу просто не повезло. Так бывает.
– Ну что, Конь, лягнешь копытом?
– вполголоса спросил один из ночных гостей, разматывая и накручивая на локоть тонкую веревку с цепким трехлапым крючком...
Названный Конем положил на стекло ладонь, ничуть не похожую на копыто, на мгновение словно ушел в себя... и стекло с тихим шорохом ссыпалось вниз хрустальной пылью, осыпая голову Змея - отсюда она казалась близкой и до жути живой... ну и все остальное, на что попало.
– За ноги меня держи, - буркнул второй и лег на живот, бесстрашно свесившись вниз. Крючок начал тихонько опускаться и уже скользнул по каменному чешуйчатом лбу Покровителя, когда...
Взметнулись на невероятную для смертных высоту сразу пять воздушных плетей, безошибочно нашли в темноте припозднившихся паломников и резко дернули.
...Некоторые вещи в них были вбиты крепко - наставники старались не за страх, и даже не за совесть, а за очень хорошее жалование. Ни один из незваных гостей не заорал - молча падали. Хотя глупой надежды выжить никто не питал: с тридцати футов да о каменный пол - вы о чем, господа? Тут без шансов.
Но в полутора футах над полом они вдруг зависли, ошалело хлопая глазами.
– И что тут у нас?
– спросил голос, молодой и звонкий. Совершенно определенно - женский. Крючок, который так и валялся на полу, вдруг качнулся и с противным скрипом, резво пополз по каменным плитам в направлении невысокой темной фигуры, закутанной в плотный плащ. И веревку за собой потащил.
– Рыбалка?
– удивилась женщина, - Ну, надо же! Если свежий червячок, то и рыбка на крючок?
Пойманные с поличным прихожане переглянулись.
– А ты кто такая и что здесь делаешь?
– спросил невысокий.
– Как вы вежливы, - отстраненно заметила женщина.
Она, действительно, оказалась молодой - свет луны из разбитого окна упал на ее лицо. Тонкое, овальное - такие безупречные овалы водились только в геометрии, но не в реальной жизни. Резкие скулы - словно росчерк властного пера, нос тонкий, но не острый. Большие миндалевидные глаза под такими же идеально ровными дугами бровей. Губы, которые даже каменного идола заставят мечтать о поцелуе - и... встрепанные короткие волосы. Черные.
Кожа незнакомки матово светилась в темноте.
– Не знал, что бывают такие красивые воровки, - протянул Конь.
Идеальные брови шевельнулись. Но женщина промолчала, с интересом глядя на связанную компанию.
– Ты маг, - озвучил очевидное невысокий и хмурый парень, - Восьмерка, да?
– Поднимай выше, - она сделала несколько шагов и остановилась у границы, где хищно поблескивали острые осколки разбитого стекла. Гости только сейчас заметили, что незнакомка босая.
– Девятка?