Львиное Сердце. Дорога на Утремер

Пенман Шэрон Кей

— Отлично, хотя бы перед Богом ты не стал лгать. А как насчёт тебя, Филипп? Осмелишься ты принести клятву на истинном кресте?

Филипп не принял вызов:

— Я начинаю догадываться. Это затея не ублюдка Танкреда, вы оба заодно. Ты состряпал этот жалкий заговор, чтобы посеять рознь между нами, выставить меня виновной стороной.

— И зачем мне это понадобилось?

— Чтобы найти предлог не жениться на моей сестре! — Филипп почти выплюнул эти слова, а улыбка Ричарда стала походить на извлечённый из ножен кинжал.

— Ты наполовину прав. У меня нет намерения жениться на твоей сестре. Но мне не нужны предлоги

или оправдания, ибо наш союз запрещён святой Церковью.

— К чему ты клонишь, Ричард? Ты вдруг обнаружил, что вы с Алисой родственники в недопустимой степени? Неужели ты рассчитываешь, что папа поверит в такой вздор после двадцати-то с лишним лет помолвки?

Филипп уже оправился, и в голосе его звучало такое язвительное возмущение, что его приближённые согласно закивали.

— Я не о кровном родстве веду речь. Это можно преодолеть посредством церковного разрешения. Тут речь о препятствии куда более серьёзном. — Взгляд Ричарда обшарил часовню и остановился на архиепископе Руанском. — Верно ли, милорд архиепископ, что Святое Писание почитает для мужа смертным грехом познать жену отца своего?

Получив от прелата торжественное подтверждение своей правоты, Ричард повернулся к Филиппу:

— Меньшим ли грехом будет делить ложе с любовницей отца?

Кровь отлила от лица французского короля.

— Что хочешь ты сказать, чёрт побери?

— То, что как мне сказали, мой отец взял твою сестру в наложницы, и что у них мог родиться ребёнок, и что связь между ними стала достаточно наглядной, чтобы вести дошли до французского двора...

— Довольно! — Филипп сделал стремительный шаг вперёд. а рука его инстинктивно легла на эфес меча. — Гореть тебе за это в аду!

— Мне? — Ричард изобразил удивление. — Большинство людей именно меня сочтут пострадавшей стороной. Раз отец соблазнил мою суженую, то гореть в аду наверняка приходится ему. Если же вся эта история ложь и была состряпана ради политической выгоды, то виновный в этом, когда подлог его выйдет наружу, будет осуждён ещё строже — и Всевышним, и всеми честными христианами.

— Милорд Ричард, — мрачно промолвил епископ Шартрский, выступив вперёд. — Можешь ты подкрепить столь серьёзное обвинение доказательствами?

— Я могу представить свидетелей, слышавших о том, что отец взял её на ложе. И могу назвать имя человека, сообщившего об этом мне. Это Филипп Эльзасский, граф Фландрский.

Все взгляды обратились на Филиппа, которого явно не смутило оказаться в центре внимания. С минуту граф пристально смотрел на французского короля, который немигающим, как у сокола, взглядом глядел в ответ.

— Хорошенько подумай, прежде чем что-то скажешь, милорд граф, — сказал Филипп. — Ибо любое неосторожное слово может повлечь за собой последствия, которых ты не в силах даже представить.

— Ты ведь не угрожаешь ему, Филипп? — с издёвкой спросил Ричард. Ответом стал взгляд, полный воистину убийственной ненавистью.

— Вовсе нет. — Возражая, граф Фландрский взмахнул рукой так беззаботно, будто шёл обмен светскими любезностями. — Уверен, мой племянник всего лишь хотел напомнить, как многое поставлено на кон. Не беспокойся, Филипп, я отлично это понимаю. То, что сказал Ричард, это... Это правда. Я разыскал его в Манте вскоре после Мартинова дня в лето Господне 1188-го и передал дошедший до меня возмутительный слух о связи между его отцом и леди Алисой. Могу ли

я поклясться на той священной реликвии, что слух этот был правдив? Разумеется, нет. Но я счёл, что у Ричарда есть право знать об этих сплетнях, раз они касаются его суженой. На его месте я бы хотел знать. Как и любой другой мужчина.

Последние слова он произнёс с саркастической улыбкой, в которой читался одновременно намёк на непростую историю его собственного брака и предупреждение любому, кто осмелится упомянуть о ней.

Чувствуя, что к нему, в ожидании ответа, прикованы все взгляды, Филипп Капет сделал несколько глубоких вздохов, стараясь обуздать ярость. Обведя часовню взглядом, он заметил, что даже его собственных подчинённых убедили аргументы Ричарда: с какой стати станет он жениться на любовнице собственного отца?

— Я не верю этим подлым наветам, — гневно заявил Филипп. — Это клевета, призванная очернить честь французской короны, и я не позволю марать таким образом репутацию моей сестры.

— Я тоже к этому не стремлюсь, — сказал Ричард, который теперь, когда до победы оставался всего шаг, мог позволить себе быть великодушным. — Девчонку я никогда не винил. Всем нам известно, что женщины слабы и легко склоняемы ко греху. Знаем мы и то, что короли склонны добиваться своего. Освободи меня от клятвы жениться на Алисе, и я буду удовлетворён. Я охотно возвращу её на твоё попечение, и на этом всё кончится.

До сего момента Филипп не представлял, что способен ненавидеть кого-либо так сильно, как ненавидел сейчас Ричарда.

— Намерен ты возвратить также Жизорский замок и Вексен? — буркнул он. — Хорошенькую сделку предлагаешь ты заключить! Ты сохраняешь за собой её приданое, а я получаю назад женщину, ценность которой на брачном рынке...

— Монсеньор, сие есть напрасный труд. — Епископ Шартрский мрачно смотрел на Филиппа. — Мы все согласны, что брачный обет не связывает более английского короля. Полагаю, нам следует избрать надёжных людей для ведения соответствующих переговоров, но сейчас не время и не место этим заниматься.

Капет открыл было рот, но закрыл его снова. Если уж епископ Рено, не только кузен короля, но и один из его прелатов, видит в Ричарде потерпевшую сторону, то эта война уже проиграна.

— Быть по сему, — процедил Филипп сквозь зубы, повернулся и зашагал вон из часовни, расшвыривая в стороны тех, кто попадался на пути.

Народ потянулся к выходу, а Ричард наклонился и поднял с устланного сеном пола письмо Филиппа. Он знал, что, имея на своей стороне прелатов и Левит [10] , в любом случае победит. Но письмо без сомнения облегчило задачу, потому как приближённые Филиппа охотнее прислушивались к доводам Ричарда, когда предательство их короля выплыло на поверхность. Чего Капет не в силах понять, это что множество его вассалов гордятся своим участием в крестовом походе и для них неприемлемо, чтобы христианские государи сражались между собой, а не с неверными. Ричард свернул пергамент и сунул за пояс. Наконец-то ему удалось избавиться от Алисы, сохранив при этом за собой Жизор и Вексен. Недурно проделано.

10

Третья книга Ветхого Завета, содержащая описание норм права и ритуалов.