Львиное Сердце. Дорога на Утремер
Шрифт:
— Прости дурные манеры моего сына, дитя. Не знай я истины, решила бы, что его взрастили волки.
Суровость слов Алиеноры нивелировались ласковостью тона. Со временем Беренгарии предстояло понять, что в глазах матери Ричард всегда будет прав. Но пока она не думала ни о чём, кроме как о шагнувшем к ней человеке. Принцесса проворно присела в глубоком поклоне, робко потупив взор, ведь в присутствии мужчин хорошо воспитанной молодой женщине полагалось вести себя сдержанно и скромно. Но бунтарский огонёк снова дал о себе знать, и когда Ричард обратился к ней, вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.
Если такая дерзость возмутила жениха, как
— Моя мать права, — весело заявил король. — Но в кои веки у меня имеется оправдание для дурных манер. Какой мужчина не сгорает от нетерпения увидеть свою невесту?
Он галантно поцеловал ей кончики пальцев, затем прижался губами к ладони. Её кожи коснулось тёплое дыхание, и странные мурашки пробежали по спине у Беренгарии. Он был таким же красивым, каким в день прошлой их встречи, но она не ощущала тогда так остро физического его присутствия, как ощутила сейчас. Какой он высокий! Чтобы посмотреть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову, а когда взгляды их встретились, Беренгария обнаружила, что уже не в силах отвести глаз. У Ричарда была аккуратно подстриженная борода, ровные зубы, губы тонкие, но прекрасно очерченные, и дымчатого цвета очи. Однако от брови к волосам уходил серповидный шрам, а на руке, сжимающей её ладонь, виднелся другой, шедший зигзагообразно от большого пальца и исчезающий под рукавом. «Как много ещё боевых отметин скрыто под его туникой?» — подумалось ей, и принцесса вспыхнула, устыдившись нескромности своей мысли.
— Совсем забыл, какая ты кроха, — сказал Ричард, и девушка искоса посмотрела на него. Нет, он вроде бы не разочарован, ведь на губах его улыбка.
— А я забыла, какой ты высокий, — промолвила она, улыбнувшись в ответ. — Не такой, как мой брат, конечно, но мало есть мужчин, которые... — Испугавшись, что стала болтливой, как Уракка, Беренгария проглотила остаток предложения.
Ричард повернулся к матери со словами, что никогда не встречал ещё парня выше Санчо, и принцесса, воспользовавшись моментом, отступила в сторону, потому как находила такую физическую близость суженого несколько беспокоящей. Лучше сосредоточиться на его беседе с матерью, а не на своих бестолковых мыслях, и она посмотрела на Алиенору. Разговор огорчил её, потому как Ричард предлагал им как можно скорее покинуть Реджо, а Беренгарии так хотелось выкроить время и переодеться в лучшее платье. Но возражать ей даже в голову не пришло, и на вопрос Ричарда, готова ли она к быстрому отъезду, принцесса пробормотала, что да.
Алиенора заверила сына, что прибыв в Реджо поздно вечером накануне, они не успели распаковать вещи, и беглый взгляд на комнату убедил его в этом.
— Отлично, — сказал король. — Почему бы тебе не сообщить другим о нашем отъезде, матушка? Я приду, как только перемолвлюсь парой слов наедине с моей суженой.
Реакция дуэний Беренгарии одновременно позабавила и раздосадовала его, поскольку вид у дам был такой, будто их подопечную решили утащить в дом терпимости. Передав дело в умелые руки матери, Ричард с усмешкой наблюдал, как та выпроваживает фрейлин за порог. «Настоящее сборище кудахчущих наседок», — подумал он и, как только дверь закрылась, повернулся к Беренгарии.
К его удивлению, невеста выглядела такой же смущённой, как дуэньи. Выходит, правда, что испанских дам держат почти в такой же строгости, как сарацинских жён. Что же, девчонке придётся привыкнуть к анжуйским обычаям, потому как Наварра для неё теперь осталась в прошлом.
— Объясни своим кумушкам,
Беренгария снова вспыхнула и, опустив ресницы, пояснила тихонько, что никогда не оставалась прежде наедине с мужчиной, так как это означало бы большой скандал.
— Кроме членов семьи, разумеется, — добавила она.
Дыхание её участилось, потому как Ричард ухватил длинный конец её свисающего шёлкового пояса и игриво подтянул невесту к себе.
— Итак... — промолвил он низким, доверительным голосом, который показался ей одновременно завораживающим и пугающим. — Маленькая сестрёнка Санчо совсем выросла...
Разделяющие их пространство совсем исчезло, и через тонкую ткань платья девушка ощутила жар мужских ладоней, опустившихся на её талию.
— Попробую ткнуть пальцем в небо и предположить, что до сих пор тебя никто не целовал? — продолжил он.
— Ещё нет, — прошептала она и вздрогнула, когда его пальцы нежно скользнули по её шее.
Однако Беренгария не сопротивлялась, когда король приподнял её подбородок, потом наклонился и припал к губам.
Поначалу поцелуи были нежными и будили ощущения незнакомые, но вовсе не неприятные. Когда его руки прижали её крепче, она повиновалась, смутно подозревая, что это наверняка грех, но думала только о том, какие сигналы шлёт её тело мозгу. А они гласили, что ей нравится происходящее. Когда Ричард разжал объятия, голова девушки шла кругом, а грудь сдавливало. Она с облегчением поняла, что он не намерен двигаться дальше, и впервые осознала, почему мужчины и женщины готовы подвергать опасности свою бессмертную душу ради удовольствий плоти.
— Ну вот, теперь ты целованная, Беренгуэла, — сказал король. — Однако я обещал ирланде, что к полудню мы будем в Баньяре, и, если не сдержу слова, она обрушит на мою голову какое-нибудь страшное сицилийское проклятие.
Вернуться в реальный мир принцессе оказалось сложнее, нежели Ричарду. Она ещё ощущала его губы, его ладони на своей талии и понятия не имела, кто такая «ирланда» и где находится Баньяра. Но когда он предложил руку и увлёк её к двери, девушка послушно сделала несколько шагов. Но потом резко остановилась и с радостным изумлением воззрилась на суженого.
— Ты назвал меня Беренгуэлой?
— А почему нет? Ведь в конце концов, это твоё имя.
— Да, но в последние пять месяцев меня величали только Беренгарией, на французский манер. Мне сказали, что такое имя более уместно для твоей королевы. Беренгуэла — настоящее моё имя, так меня звали в Наварре. Так ты запомнил!
— Мне нравится, как мелодично оно звучит, — сказал он, намекая на свою склонность к поэзии. — По-моему, оно приятнее для уха, чем Беренгария. Но тебе будет разумно называться французским именем, раз уж большинство моих подданных — французы. Давай заключим сделку. При дворе ты будешь Беренгарией, а в постели — Беренгуэлой.
Не дожидаясь ответа, Ричард распахнул дверь и быстро побежал вниз по ступенькам, увлекая за собой Беренгарию. Чувствуя себя так, будто её подхватил вихрь, девушка отдалась потоку, потому как что ещё оставалось ей делать?
Джоанна, несмотря на Великий пост и всего один день на подготовку, умудрилась организовать впечатляющий ужин. В гостевом зале приората расставили на козлах и застелили льняными скатертями столы, за которыми разместились свиты Алиеноры, Беренгарии и Ричарда. Высокий стол Джоанна оставила для семьи, не желая делить мать с другими пусть даже на краткий миг.