Любовь и ненависть

Шевцов Иван Михайлович

пойдемте, нам с вами есть о чем поговорить.

– А я при чем?
– вдруг запетушился Витя. Он чувствовал

какой-то подвох и держался настороженно, решив не дать себя

провести.
– Я ко вчерашнему непричастен.

– Знаю. Речь идет о другом, тяжком преступлении,

которое Иванов хочет взвалить на вас обоих. Вам надо

оправдаться. Пошли, пошли, ребята.

– Ну что, пойдем, Витя?
– нерешительно сказал Юра.

– Пошли, если так, -

не очень охотно согласился Витя.

В отделении милиции я беседовал с глазу на глаз

сначала с Юрой, потом с Витей. Оба признались, что они

знакомы с Игорем Ивановым, по кличке Ром. Юра сказал, что в

магазине с Ромом встретился случайно, и слишком

категорично и заученно отрицал, что именно Ром передал ему

кошелек. На мой вопрос, если не Игорь Иванов, тогда кто же,

он пожимал плечами и упрямо повторял: "Не знаю".

– Значит, ты сам вытащил кошелек у гражданки. Так и

запишем.

– Пишите, - равнодушно отвечал он сиплым голосом и

блуждал глазами.
– Только я не брал. Кошелек этот валялся на

полу. Я поднял его. И все.

Конечно, сейчас меня больше всего волновало другое -

гашиш. Мальчишки признались, что курят гашиш. И с

мальчишеским упрямством отказывались назвать, где они его

достают.

– Это не честно, - сказал я Вите, который был более

податлив к откровенному разговору. - Ведь мы с тобой

условились говорить правду и чистосердечно отвечать на мои

вопросы. Ты вынуждаешь меня принять другие меры, хотя мне

и не хотелось бы к ним прибегать.

Витя, точно не слыша меня, демонстративно

рассматривал стены и потолок комнаты, моргая светлыми

ресницами.

– Я понимаю, тебе строго-настрого приказано молчать,

не выдавать того, кто приучил тебя к курению гашиша и кто

снабжает тебя этой гадостью. Тебя запугали. Но я даю тебе

слово, что о нашем с тобой разговоре не будет знать тот, кого

ты боишься назвать.

– А я не боюсь, - ответил Витя со спокойной

решительностью, и рыхлое лицо его приняло сосредоточенно-

независимое выражение.
– Я нашел.

– Где? - быстро спросил я, охватив его пристальным

взглядом.

– В телефонной будке. В коробочке было.

– Как ты узнал, что это гашиш?

– Я стал рассматривать, а тут какой-то мужчина подошел,

сказал, что это его коробочка. И вырвал у меня из рук. У меня

осталось только четыре баша.

– Когда это было?

– Давно. - Он несколько стушевался, отвечая на этот

вопрос, беспокойные глаза растерянно улыбнулись,

– Ну как давно? Год, два года

или месяц назад?

– Месяца два.

– Как ты узнал, что это гашиш?

– Тот мужчина сказал. И как курить научил.

– Потом ты встречал того мужчину?

– Нет.

– А где потом доставал гашиш?

– Нигде.

– А тот, что сегодня вы курили, где брал?

– Остатки того, что в будке, - невозмутимо и уже

спокойней, довольный собой, ответил он.
– Я ж вам сказал: там

четыре баша. А каждый баш на три папироски. Трижды четыре

– двенадцать.

– Точно, двенадцать. У тебя, надо полагать, пятерка по

математике?

– Ошиблись, двойка, - откровенно признался он, даже

бравируя своей откровенностью и тем, что он плохо учится.

Трудно сказать, придумал ли он этот вариант сейчас,

экспромтом, пока рассматривал стены и потолок, или же такая

легенда была сочинена заранее. Скорее всего, последнее. Но

я не верил ему. Хотя сделал вид, что поверил, и не стал в этой

связи называть имя Игоря Иванова: на этот счет я имел

особые соображения и на ходу строил планы. Во мне

постепенно зрело подозрение, что именно Иванов приучил

мальчишек к наркотикам, он их снабжает и в плату за гашиш

они помогают ему в карманном воровстве. Иванов наркоман,

это нетрудно было определить по его внешнему виду: бледный

цвет лица, сухая кожа, редкие волосы, вставные зубы. Он

сделал этих двух мальчишек не только ворами-карманниками,

но и наркоманами. Он погубил их, а скольких еще может

погубить! Его надо поймать с поличным, судить по всей

строгости закона и изолировать.

Я отпустил ребят и доложил начальнику свои

соображения: нужно безотлагательно заняться Ивановым,

надо всерьез заняться распространителями наркотиков.

Наркомания - это величайшее бедствие. О наркоманах я

не могу думать без содрогания и душевной боли. В

официальной энциклопедической справке о наркоманах

говорится: "При длительном употреблении наркотиков обычно

развиваются хронические отравления организма с поражением

центральной нервной системы и внутренних органов. Со

стороны психики и поведения это выражается в

неустойчивости настроения (раздражительность, тоска,

апатия), в снижении умственных способностей (памяти,

внимания, мышления). Сужается круг интересов, слабеют воля

и чувство долга, снижается, а иногда полностью пропадает

трудоспособность, люди морально деградируют, доходя порой