Люди сорок девятого
Шрифт:
Заключенный замер. Парень там, в темноте, явно кого-то ждал, наверное того, кто пойдет на эту мерцающую приманку для мотыльков и шарпс не оставлял сомнений в его намереньях. Морган не заметил, сколько точно у него было патронов в том поясе, но не очень много. Он вспомнил человека в лавке... Да, конечно, однозарядный шарпс ни в какое сравнение не идет с магазинными винтовками, но именно поэтому это оружие и не привлекает особого внимания, к тому же оно легко в перезарядке, хотя хорошему снайперу редко требуется больше одной пули.
Морган Джуннайт терпеть не мог наемных убийц, стреляющих из засады, возможно, причиной был подспудный страх, что кто-нибудь может натравить и на него такого профессионала. Забыв о боли в пальце, мгновенно стряхнув с себя сон, он обернулся, и уже хотел крикнуть, позвать охрану, несмотря на то, что не секунды не верил, что они вмешаются, когда его взгляд упал на край отломанного куска доски, высовывающейся из-под кровати, куда он его отбросил. Нырнув вниз, Морган схватил деревяшку и выпрямился.
Человек у изгороди поднял оружие к плечу, ствол отразил лунный свет. Просунув руку с деревяшкой сквозь решетку, насколько это было возможно, Джуннайт попытался оценить расстояние, несмотря на обманчивые тени. Качнув кистью, он послал снаряд в направлении снайпера.
Палец был на курке, когда кусок доски попал в плечо. Сила удара была невелика, но убийца приглушенно вскрикнул и рефлекторно нажал на спуск. Грянул выстрел, однако Морган видел в свете луны, как дуло от неожиданности дернулось вверх и прицел сбился.
Удовлетворенно хмыкнув, он опустился на койку, снова ощутив боль в пальце и ранах. На улице грохнули еще выстрелы, потом послышались приглушенные голоса, крики, возня. Кто-то пару раз позвал:
– Джон!
Морган выглянул, но увидел лишь вспышки во тьме.
В ярости он ударил кулаком по ладони, только сейчас внезапно поняв, что упустил последнее свое оружие, о котором до того не помышлял и которое мог использовать против Андена.
Если бы можно было вырваться каким-то чудом, Джуннайт уехал бы незамедлительно и, зная цену свободе и легкость ее потери, не повторил бы прошлых ошибок. Но теперь все было кончено, и стрелок ощутил полное спокойствие. Теперь выхода не было. Путь был только один.
Внезапно смутное сомнение закралось в голову Моргана. Все время, с тех пор, как кончилась война, он искал абсолютную свободу, о которой они столько говорили с Джеком, подсознательно ощущая ее нехватку... Он ошибочно решил, что ему, как и Рою, хватит той степени независимости, которую дают деньги, но чего достиг в результате? Ни семьи, ни дома, ни спокойствия... И нет спасения от призраков. Деньги...
Каким-то образом Рой убедил его, что все дело в них, хотя и не говорил этого прямо. Наверное, Морган поверил, потому что хотел, потому что еще в возрасте восьми лет видел множество людей, устремившихся за наживой, сметающих все, преодолевающих все...
За окном небо озарили отсветы пламени, но стрелок не видел их, поглощенный своими мыслями.
Деньги. Золото. Как он мог об этом забыть. Джуннайт видел тысячи желающих разбогатеть, а в прибыли остались лишь единицы. Почему-то именно сейчас он подумал, что золото не стоило таких жертв само по себе, и вспомнил глаза своих родителей. Своего отца, который потерял жену, и все же продолжал идти, будто одержимый, и заставлял шагать под палящим солнцем или моросящим дождем, своего единственного сына, чтобы волы, тянувшие фургон, могли отдохнуть, чтобы им не пришлось вести лишний груз. В глазах тех мужчин и женщин была непонятная мечта, почти одержимость - не золотом, нет. Они шли за чем-то большим, хотя сами, возможно, не до конца понимали зачем. Наверное, было в этом переходе что-то, что стоило стольких страданий, всех этих мучений.
Перед ним снова была бездонная пропасть сомнения и безнадежности, как тогда, после разговора с Роем, но тогда он успокоился, решив, что все дело в деньгах. Да, они, должно быть, дают независимость, но и только. Морган Джуннайт сидел, обхватив голову руками, все снова и снова прокручивая в мозгу тот разговор. "Я достаточно свободен в своих рамках, - говорил тогда Рой, - Я даже могу убить неугодного мне человека..." Тут была ловушка, Морган не разглядел ее сразу... Рой воспринимал свободу, в том числе как возможность творить зло. "Да, человек свободен грабить и убивать, если готов отвечать за свои поступки в случае поимки..." "Но кто тебе сказал, - резко заговорил внутренний голос Моргана, - что абсолютная свобода и свобода вершить зло - одно и тоже? Человеку позволено лишь выбирать, вся его жизнь - череда выборов, в этом его свобода, данная ему от рождения." Морган путался в своих мыслях. "Наверное, человек даже может выбирать свободу или отказ от нее". Он опустил руки на колени, с некоторым изумлением глядя на них, будто увидел в первый раз, и дело было вовсе не в браслетах, сдавивших запястья. "Какого черта, - думал Морган, - если есть свобода убивать, то я был самым свободным человеком, почему же тогда я не чувствовал этого? Здесь что-то не сходиться. Человек, убившей другого, не может быть свободным по-настоящему, иначе я это знал бы, это все - сплошная иллюзия... Он попадает в паутину страхов, в зависимость от свидетелей преступления, а иногда становиться пленником собственной совести. Человек, убивший другого, начинает бояться, что так же поступят и с ним, вспомнить хоть Каина. В конце - концов, убивать легко, если перешагнуть нравственный барьер, пристрелил врага - и проблемы нет, вот договариваться - гораздо сложнее, потому что это требует терпения и настоящего мужества. Хотя бывают случаи, когда говорить бесполезно... Только вот свободнее таким путем не станешь. Да, кровь Каина все еще сильна во многих людях, отрава, которую необходимо подавить в себе, чтобы стать по-настоящему свободным - свободным от страха и ненависти. Морган глубоко с усилием дышал, прислонившись к стене. Что бы ни случилось, свобода всегда мерцает в каком-то потаенном уголке сердца, она становится бесконечной, а человек почти всесилен, если рожденный женщиной находит в себе силы отказаться от ярости и злобы, уничтожающих его самого. Быть может, Рой думал об этом, когда писал свою последнюю записку, неужели он увидел, что это было всегда в его ночном госте, Моргане Джуннайте. Дело не в ответственности или обществе, ограничивающих желания человека, а во внутреннем стремлении к свободе от зла...
"Хорошо рассуждаешь, но как же Линдейл?
– снова вклинился в его мысли внутренний голос, и сам же ответил жестко и бескомпромиссно,- Ты не готов отдать свое право мщения. С самого начала он унижал тебя, так неужели ты просто забудешь об этом? Тебе не выбраться из этой тюрьмы, не быть свободным, так почему бы ни сделать так, чтобы в мире стало меньше зла? Избавить мир хотя бы от одного мерзавца, если не удастся достать обоих." Линдейл, чертов мерзавец... Поганый реб. "Я бы предпочел Андена." - подумал Морган удивившись своим мыслям. "Андена достать тебе, скорее всего не удастся" - снова раздался навязчивый голос в его голове.
Линдейл... Мерзавец чертов. Мысли почему-то лениво текли по кругу, все снова и снова, помимо воли возвращаясь к этому типу. Так и непонятно, на чьей он стороне. "Прицепился ни с того, ни с сего. Что я ему сделал? Да ничего, ровным счетом ничего, просто зашел стаканчик пропустить и оплатил его полностью." Морган фыркнул и, повалившись на койку, отвернулся лицом к стене, попытавшись устроиться так, чтобы не мешали наручники. Он устал... как он устал... "Неважно, - сказал себе стрелок, давно забыв, что впервые услышав это от Линдейла, - Спи. Если завтра явится Анден, тебе потребуются все силы, вся твоя быстрота, чтобы план увенчался успехом." Однако, он еще долго лежал в темноте с открытыми глазами, следя за причудливой игрой световых бликов от керосинки, мерцавших над его головой.
* * *
Преподобный Джозеф Блейк проснулся от громкого стука в стекло и сел в постели, быстро моргая, протирая глаза кулаком, зажег свечу на столике и, бросив растерянный взгляд на стрелки тяжелых напольных часов, поглядел в окно. Во мраке бледным пятном маячило чье-то смутно знакомое лицо. "Джонатан Линдейл, владелец борделя, - наконец вспомнил Джозеф.
– Что надо этому человеку от меня, тем более в такой час, прости Господи..." Однако он все же поднялся и, накинув шубу, с подсвечником в руке, пошел в прихожую. Открыв, истер Блейк удивился, увидев, как за Линдейлом в дом проскользнула еще одна заснеженная фигура, которая, отбросив капюшон, оказалось "дикой кошкой" Алисой Морроу, "подопечной" Линдейла и известной стервой.