Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет
Шрифт:
– Что? Ты вздумал смеяться?
– рявкнул дракон злобно.
– Так знай: будет тебе отсрочка, если сей же час мне приведут сотню юных девиц на поругание! Нет, не сотню, тысячу! Некоторых я, так и быть, просто слопаю!
Советник побледнел. Только неделю назад он, по врожденному своему коварству, убедил короля предоставить женщинам право свидетельствовать в суде и получать образование, повелел заложить первую в столице школу для разночинцев обоих полов, запретил ростовщикам брать больше семи процентов и надеялся продолжать развал страны и дальше. Жить ему, соответственно, очень хотелось. Но тысяча девиц...
– Может, деньгами?
– дрожа всем телом, произнёс он.
– Ты издеваешься, низкая твоя душонка, не иначе! Деньги - прах! Сколько в стране добывают меди? Чёрных руд? Угля? Алмазов?
– Эээ... Не помню точно, но кажется...
– совсем растерялся советник.
– Не продолжай, глупец! Не отягощай положение ложью, коли не знаешь! Тоже мне, второе лицо в королевстве..!
– оборвал его дракон.
– Сколько бы не добывали - мне слишком мало этих крох. Удвоить, нет, утроить добычу, ты слышишь меня, человечишка? Сталь, медь, уголь, оружие! Боевые безлошадные колесницы! Мне нужно это все через год... ну хорошо, через три года! Много, очень много! Я прилечу за добычей и, если не найду чего хотел, то сравняю город с землёй! Ты меня понял?!
Советник только и мог, что кивать обречённо, ещё не понимая, как легко отделался.
А дракон, словно чуя приближающуюся опасность, вдруг заторопился.
– Ну понял - и славно, - произнёс он почти мирно.
– Прилечу, значит, через три года. Смотри у меня!
И с рёвом быстро-быстро начал пятиться назад. Ярче вспыхнул огонь в приоткрытой пасти, хлопнули и замерли в развернутом состоянии крылья. Толстым коротким хвостом дракон погнул и разорвал дворцовую решётку, отполз задом ещё немного и вдруг метнулся вперёд, на ходу отрываясь от земли и оставляя королевскому войску, спешащему на помощь главному советнику, лишь густейшее облако чёрного дыма.
Пронесшись над городом, звероящер приземлился на дне неглубокой потаённой лощины, погасил внутренний огонь и замер в ожидании.
Хризолакс же, на ватных ногах вернувшийся в покои, первым делом свел приятное знакомство с бутылкой креплёного, а потом всю ночь сочинял закон "О недрах". Уснул он над кипой бумаг только под утро, так и не сняв праздничной мантии.
***
Пока одни вели с драконом переговоры, а другие шли на него войной, во дворце творилось невесть что. Испуганные слуги метались по коридорам и залам; вельможи, так и не воссевшие за праздничный стол, стали белее простыней; кто-то призывал небесных заступников, а кто-то под шумок взламывал двери винных погребов. Вполне объяснимая суматоха позволила некоему молодому человеку не только пробраться во дворец, но и беспрепятственно достигнуть опочивальни королевской дочери. Мелькнули и пропали в конце коридора его светло-русые кудри, спадающие на мускулистую шею сзади, решительное лицо с крохотным шрамом на щеке, хлопнула высокая дверь. И осталась лишь мгла комнаты, совсем не разгоняемая тусклым светом убывающей луны за окном, тихая речь, да жаркое дыхание.
– Кто здесь?
– Это я, сударыня!
– Вы? Но зачем, вам нельзя здесь! Уходите немедленно!
– Мой путь был долог и устилали его вовсе не розы. Как можете вы гнать человека, преодолевшего столько опасностей ради одной только встречи?
– Мы все сейчас в опасности. Разве вы не слышите рев дракона? Заклинаю вас, уходите скорее!
– Что такое дракон, когда мы не виделись больше трёх лет, что такое опасность, когда мы все-таки встретились! Не прогоняйте меня, я все равно не уйду...
– Все такой же безрассудный...
– Да, сударыня, и ничуть не жалею. Ведь это вы лишили меня рассудка, а не кто-то другой! Разве можно было ожидать иного?
– Но я, кажется, не давала вам повода. Что будет, если я сейчас крикну стражу?
– Вы только зря сорвете хрустальный голосок... любовь моя. Вся стража спешит на бой с драконом. И нам тоже надо спешить...
– Ах, отчего у вас такие горячие руки?
– Зато вы холодны, как лед. После стольких лет разлуки вы, конечно, все забыли. Тот зимний вечер в оранжерее, музыку, игравшую где-то далеко-далеко, словно бы в другом мире...
– Я... я помню это. Но вы так неожиданно пропали, не оставив следа...
– На то были веские причины. Ваш отец не желал нашего союза.
– Не желает и сейчас. Ох! Ч-что вы такое делаете..? Прекратите сейчас же! Грех на вас, ведь я уже помолвлена...
– Знаю, любовь моя... Свет моих очей... Как же долго я ждал... Ведь ты не любишь его, он стар и лыс. Давай сбежим, пока не поздно!
– А если... я скажу... нет?
– Тогда я похищу тебя и все равно заберу с собой! Однажды ты поймешь, что...
– Я уже поняла! Все поняла! Только не прекращай, прошу тебя, пока я не передумала... Ох-х... Но что это, почему больше не слышно дракона?
– Он улетел, любимая. И нам пора. Больше нас с тобой никому не разлучить!
Когда влюблённые выскользнули из комнаты, принцесса Ровена перевела наконец дух и высунула лицо с горящими от волнения щёчками из-под одеяла.
Дракона действительно слышно не было, зато доносились приглушённые крики опоздавших с ним сразиться воинов. Улеглась постепенно суета и во дворце медленно начал восстанавливаться порядок. Где-то за стеной уже требовали важным басом подать экипаж с шестёркой лошадей по казённой надобности.
Принцессе едва исполнилось одиннадцать, но в свои годы она была умной девочкой и сообразила, что лучше всего сейчас будет лечь досыпать. Придворная дама, воспитательница младшей дочери короля, пожалованная высочайшей милостью сыграть свадьбу в один день с принцессой Люсиль, сбежала с мужчиной ради морганатического брака. Скандал, конечно, ужасный, но до утра как-нибудь подождет, не так ли?
***
В глубине тенистого парка, разбитого за королевским дворцом и выходящего прямо на прибрежные утесы издавна располагался монастырь святого Панталония Меченосца. Морские волны день и ночь катились валами где-то внизу, у подножия базальтовых плит, и живущие в благочинной обители монахи нередко чувствовали, как содрогаются под их ногами полы. Больше же ничего мирского сквозь увитые плющом и лимонником вперемешку стены монастыря не проникало. Ни шум близкого города, ни отзвуки королевских пиров, ни крепкий морской ветер. Кованая решетка, огораживающая парк, а также стража, ходящая вдоль оной дозором, не допускала простых людей в заповедные недра.
Не слышала святая братия и рёва дракона, а потому толстый монах, задумчиво стоя на часах у ворот обители и почесывая следы комариных укусов, не ожидал подвоха от неожиданно явившегося перед ним ражего молодца.
– Мир тебе, прохожий человек, - скучным голосом проговорил служитель церкви, уставший стоять и втайне желавший отцу-настоятелю разделить с ним его тяжкую участь. Это надо же - убрать привратную скамейку! Так ведь и спина отвалиться может... Пришелец его особенно не занимал. Из дворца к обители посылали людей, пусть и не особенно часто. За благословением, с известиями для настоятеля, на сбор отменных парковых грибов... Да и сами королевские особы со свитой нет-нет, а прогуливались среди поросших мохом деревьев.