Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет
Шрифт:
Разогнав людей у ворот, Джотто последний раз мазнул взглядом по тёмным окнам второго этажа и громадными скачками скрылся в парке.
***
Над самой поверхностью моря, едва не касаясь растопыренными лапами кружева белой пены, летел дракон. Зарождающийся на востоке свет уже окрасил краешек туч розовым. Свежий северняк рвал податливую пелену тумана, размётывал и топил его обрывки в солёной воде. Ночной шторм стих так же внезапно, как и грянул несколькими часами ранее и теперь спокойствия волн не омрачало уже ничего.
Дракон сам по себе был редким гостем в этих краях, ведь ещё много сотен лет назад их племя вытеснили на далёкие окраины архипелага, за дышащие пеплом вулканические острова, на самый край мира, где не ходил ещё ни один корабль, не ступала нога человека и где время звероящеров никогда не заканчивалось. Были смельчаки, решившиеся поднять на мачту крапчатое знамя поиска и отправиться в драконьи воды, на легендарные Потаённые Острова, да только больше этих героев никто не видел. Безбрежен океан, бесчисленны его опасности.
Но куда более удивительным явлением, чем дракон как таковой, была огненно-рыжая борода, торчащая из его левого глаза. К бороде прилагался внушительный нос с паутиной прожилок, лицо шириной со сковороду и голубые глаза, воспаленные от ветра и брызг.
– Нет, сударь, не на того напали!
– звучным баритоном приговаривал владелец бороды, пытаясь раскурить огромную трубку.
– Я вам спуску не дам. Нет, сударь, не дам! Отложить мой прожект пилы-ревуна в долгий ящик? Пускай! Отправить на этот богом забытый атолл, рыбные мельницы починять - что ж! Хорошо, утремся, забудем. Мы, сударь, не гордые! Но водяную пушку, но улиточный винт, но паровой молот-то вы на кой ляд запретили?! Если ни бельмеса в нашем деле не смыслите, так и влезать нечего! Чтобы я, заслуженный механик, воду в бадейке таскал? Вот это видали?
Раскурив трубку, бородач жадно всосал в лёгкие столько дыму, что даже позеленел. Это, впрочем, не помешало ему яростно махать в сером клубящемся облаке незамысловатой фигурой из трёх пальцев. Прокашлявшись и отплевавшись, наконец, он продолжил монолог:
– Соседи наши, надо понимать, давно на Южные Заливы зубы точат, на леса корабельные, на алмазные копи. Им только дай повод, разом флот отправят! Вот увидят, сколько мы лопатами, да кирками угля добываем (детишек, значит, напугать боимся грохотом с вибрацией, стариков смущать "колдовством" не желаем), какой металл плавим по дедовским рецептам, как добычу снижаем, да от полезных изобретений отмахиваемся, так сразу и налетят вороньем. Эх, вы! Ну, теперь ничего, теперь жить можно! Да, сударь, теперь хоть дракону на поживу, хоть народу на пользу, а вынь да положь рост производства! Уж теперь-то вспомните, небось, и пушку водяную, и винт улиточный добрым словом, мастеров созовете, кого разогнать успели, жалованье там, условия всякие. А нет, так я и сам приду и сам услуги предложу! Пилу, глядишь, протолкнуть удастся, или вот крылолёт... Доработать, конечно, надо, сырой он, но ведь летает же..! Да, так вот... Не гордые мы, сударь, ради общей пользы ещё раз утереться готовые. Прогресс - он, знаете ли, неостановим!
Дракон, в свете восходящего солнца слабо напоминающий живого, продолжал полёт. Впереди уже виднелся одинокий атолл с нагромождением ржавых колёс, треног и механизмов, обитаемый только во время весенней путины. Перестав ворчать, рыжебородый захлопнул полупрозрачный колпак, снаружи напоминающий громадный глаз и вновь взялся за рычаги управления. Его машина, по наитию, без чертежей собранная из всякой завали, жалобно пыхтела, плевалась паром и грозила развалиться в любую минуту. Отвлекаться надолго не стоило. Будущее было слишком грандиозным, чтобы подвергать его случайным опасностям.
В брюхе дракона, в тесном помещеньице два шага на три маялся, хватался за стены одноглазый пират, гроза шестнадцати морей Джотто Чёрный Тюлень. Его не смущала тряска, не раздражали грохот шестерен и гул котла, хоть и приглушённые, но весьма впечатляющие. Он думал о своём.
"Вот и встретились, сынок. Не там, где хотелось бы, но всё-таки. Ты не слишком вырос. Долгополая братия вас там, видать, не очень-то кормит. У самих щёки на плечах лежат, а детям... Ты извини, что не взял тебя с собой. Не место тебе на палубе, скользкой от крови. Мал ты ещё. Может, и хорошо, что твоя паскудная мать, доброго слова не стоящая, от тебя отказалась и ты её совсем не знаешь. При живом муже охомутать главного королевского советника! Змея... Впрочем, они с ним два сапога пара... Ладно, сынок, ладно. Ты весь в меня, я знаю. Ты пробьешься. Когда подрастёшь, я вернусь за тобой, расскажу, как дело было и тогда небу станет жарко, клянусь моим глазом, ждущим всё остальное тело в обители предков! Мы ещё выйдем в море как отец и сын. Чёрный Тюлень и Малыш Кальмар, скажем. Нет, просто Джотто и Сангвиний... Королевство запомнит наши имена! Ну, а если ты всё-таки поддашься на сладкие речи монахов и выберешь путь черноюбочника... Что же, должен ведь и пират когда-нибудь исповедываться, а знакомый святоша ещё никому не мешал."
При этой мысли Чёрный Тюлень энергично усмехнулся и, тряхнув головой, сбросил с щеки непрошенную слезинку.
С подветренной стороны безымянного атолла, принадлежащего королю Острова Красной Чайки, есть крохотная бухточка. Там ждёт его шхуна с тремя дюжинами морских удальцов, давно уже киснущих от безделья. Ничего, теперь им найдётся занятие. Парня с девкой надо будет доставить на Кабаний, оттуда выдачи нет. Пары золотых цацек за место на "Поморнике", так и быть, хватит. Всё равно по пути. Потом назад сюда и, если рыжий всё ещё не взорвался вместе с одной из своих громыхалок, подвезти его до родных берегов. Джотто добра не забывает. Хотя вот из кого бы вышел славный морской волк, даром, что умник! Было б кому огненные кувшины делать, по крайней мере. Может, намекнуть? Ну, а дальше... Ха! До этого "дальше" поди, доживи сначала!
Грядущее писалось вилами по воде, но мужчине хватало и неотложных дел, чтобы не слишком-то об этом печалиться.
А за железными переборками машинного отделения, в аду, где царил пышущий жаром котел и грохотали механизмы, не было ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Там целовались, сидя на узлах с вещами, влюблённые и для них сейчас не существовало ничего, кроме этого сладостного занятия.
Первый поход
Это мой первый боевой поход, притом первый день оного и сразу же - не иначе, судьба - на нас напали орки! Конечно, меня учили, что надо делать в таких случаях, но, признаться, сначала я слегка растерялась. Эти перекошенные хари, зловонное дыхание над ухом, занесенные топоры... Вспоминать не хочется подобный кошмар.
Говорят, первый бой, первый поверженный враг навсегда остаются в памяти и сколько бы смертей не пришлось увидеть после этого, ТЕХ впечатлений не затмит уже ничто.
А еще пролившему кровь новичку положено долго трястись и всю ночь не спать, заново испытывая ужас случившегося днем. Да пожалуй, что и не одну ночь, а несколько. Не так-то легок путь воительницы.
Если это правда, то я, видимо, особенная. Поначалу, когда орки выскочили и принялись визжать, было страшновато, конечно, но теперь все в порядке. В дрожь, по крайней мере, бросать не думает. А ночью, если хочешь продолжить путь назавтра, да не где-то там, у самых вагенбургов, а на своем месте в строю, непременно надо выспаться.
Так что чепуха это все, жеребячьи сказки. Скоро уже привал, а там... Сотник, я утром слышала, велел ячменя не жалеть и стеречься волков. Это он правильно. Путь впереди неблизкий, а волки - это вам не зеленомордые. С волками, скажем прямо, шутки плохи...
Пойдем со мной
– Пойдём со мной, - сказала девочка дракону.
– Хватит уже спать!
Дракон взглянул на неё с изумлением. Вот уже больше трёх сотен лет жил он в развалинах древнего храма Уль-Доразон, и ни разу за все эти годы не видел людей. Люди остались там, в полузабытом прошлом, где не было места смерти, боли и разбою, а было лишь тёплое молоко, лента в гриве и ощущение безграничности мира.