Маленькие истории. Сборник рассказов разных лет
Шрифт:
Мальчишка обогнул громадный серо-зелёный камень, напоминающий издалека голову волка, оставил по левую руку целое поле странных ледяных наростов, порождений воды и мороза и выбрался, наконец, прямо к Ёлке. На нижних ветвях дерева покачивались подвешенные кусочки лепёшки, вяленая рыба, разноцветные лоскутки. А на плоской, словно стол, поверхности толстого корня лежали и другие подношения.
"Сегодня пятый день, - произнёс мальчишка мысленно и, сняв рукавицы, коснулся тёмной коры.
– И я вновь здесь, дерево. Брат горит изнутри от лихорадки и перестал приходить в себя. Лекарь давно отступился от него, сказав, что всё в руках богов. Но боги, как видно, гневаются и не желают слушать, а то и вовсе спят, и я прошу тебя - помоги! Ты - сердце болот, его сила и воля. Если ты умеешь насылать болезни, то, должно быть, и врачевать их - в твоей власти! Прошу, прими эти дары и вылечи Юкко, Ёлка. Не отправляй во владения Уримэ такого малыша, позволь ему вернуться! Быть может, то, что я делаю - греховно и боги вовсе отвернутся от меня, но к кому обратиться ещё, я не знаю. Так сделай по-моему, прошу тебя!"
Слова эти мальчишка за пять дней успел выучить наизусть. Они были рождены последней, чахлой и безумной надеждой на чудо, за которой - лишь отчаяние. Закончив разговор, проситель извлёк из сумки завернутый в тряпицу дар. Последний дар... Медовый пряник, что испекла мать в то самое злополучное утро, когда старик Тириюн вдруг упал посреди улицы едва ли не замертво, а Юкко не смог сам подняться с постели. Выпечка ничуть не зачерствела за эти дни и теперь заняла подобающее место среди прочих подношений.
Что же, когда сделано всё, что только можно, остаётся лишь вернуться домой. Если Юкко так и не станет лучше, значит... А ничего это не значит! Не может быть такого! Не может, чтобы все чаяния, усилия, молитвы, всё это оказалось совсем напрасным... Не должно быть так... Никогда...
Мальчишка как согнулся положить пряник, так и забыл разогнуться и замер в неудобной позе, сжав до боли кулаки. И сам не замечал, что плачет. Можно сказать младшему братишке красивые и гордые слова: дескать, сделаю, что смогу, а там уж как получится. Дескать, на всё воля богов и мы примем её, как должное. Вот бы ещё и самому поверить в то, что говоришь...
Умерших не стоит огорчать видом излишней скорби и горьким плачем. Зачем им, ставшим частью Великого Полотна, что в заветный час развернётся, порождая новый прекрасный мир, заботы и печали. Да как тут сдержишься, когда ноет от чёрной тоски душа, когда небо над головой кажется застиранной, но всё равно нечистой тряпкой и меркнут краски мира!
Долго это продолжалось, нет ли - кто знает. А только мальчишка распрямил наконец спину, утёр щеки, разлепил смёрзшиеся ресницы и окончательно решил отправляться домой. Сегодня уж точно не до охоты, тем паче, что и ловушек он прошлым днём снаряжать не стал. И в тот же миг...
– Линдиар, негодник! Ты чем это там занимаешься?
– раздался визгливый голос за спиной.
Названный этим именем мигом обернулся, чтобы увидеть замотанную в бесчисленное множество платков, из-под которых почти не видно иной одежды, женскую фигуру. Безумная Деришка! Вечно слоняется по деревне, всюду видит неправедность и ковы, хоть и безобидна, как дитя. Неужели пошла за ним, не побоялась болотного зла? Да и он тоже хорош - ничего не заметил!
– Я тебя спрашиваю, дурень!
– продолжала тем временем наседать Деришка.
– Что в таком поганом месте забыл? Или не ведаешь законов людских?
Линдиар не сразу нашёлся, что сказать в ответ.
– Ах!
– закричала вдруг безумная и начала мелко-мелко пятиться назад к лесу.
– Поняла теперь! Ты - колдун проклятый! Богов тёмных выкормыш! Чуяло моё сердце - неладное что-то под крышей вашего дома творится... Болезнь у вас загостилась неспроста... Теперь-то ясно, почему! Ты и наслал, проклятый заика!
А потом неуклюже повернулась к мальчишке спиной и бросилась прочь. Старенькие чинённые лыжи её так и мелькали, палки размётывали снег.
– По... по... постой!
– закричал Линдиар, бросаясь в погоню. Этого ему ещё только не хватало! Конечно, никто не поверит, что сын уважаемого семейства - злой заклинатель, сочтут очередными бреднями, изрекаемыми Деришкой по дюжине на день. Вот только каждый знает, что врать женщина не умеет. Принять соседскую свинью за злое чудище - это сколько угодно, а выдумать, чего не было... Такого за дурочкой не водилось. Растрезвонит на всю деревню и объясняй потом, что ты на Болотах делал, если даже не колдовал и тёмным богам не молился! А ведь он и правда молился, пусть не богам, а Ёлке... Начнёт отец спрашивать - как ему солжёшь?
Нет уж, надо догнать Деришку и как можно скорее! А там... Там видно будет. Может быть, удастся ее успокоить. Ведь рядом живёт, через три двора, сызмальства знает и его, и Юкко. Глядишь поверит.
– Де... де...
– язык никак не желал подчиниться хозяину.
– Дери... шка! Ст-той, д-дай я те... тебе все о... о... о... объясню!
Но та не слышала, а быть может не желала слышать и продолжала нестись во всю прыть - откуда только силы взялись!
– в деревню. Линдиар нагонял женщину, но не так быстро, как ему того хотелось. И не мог понять, на кого больше злится: на полоумную Деришку, влезшую не в своё дело, или на себя самого. Лёгкое копьецо, притороченное сзади, било мальчишку в спину, словно подталкивая к более решительным действиям. Всего один замах... Тело оттащить хотя бы вон к той ложбине... Снег скроет любые следы раньше, чем кто-то начнёт всерьёз искать... Деришка и раньше, бывало, исчезала на целый день...
Отогнать эти мысли оказалось нелегко. Линдиар прекрасно понимал, что не сможет убить ни в чем неповинную соседку. И ударить не сможет, и даже изругать как следует (причём вовсе не потому, что заикается. Ругаться он умеет не хуже других). Просто себя уважать после такого не получится уже больше никогда. Не иначе, это болота шептали ему на ухо, как скорее опоганиться.
Между тем, их с беглянкой разделяло уже не больше полудюжины шагов. Линдиар вновь попробовал докричаться до женщины.
– Н-не беги та... так! Шею свернешь!
И сейчас же лыжа преследователя налетела на толстый, притаившийся под верхним слоем снега корень и он упал, успев ещё заметить, как Деришка благополучно проскочила мимо завала из камней и поваленных деревьев, о котором он её предупреждал. Линдиар с ворчанием поднялся на ноги, намереваясь продолжать погоню, но его чаяниям не дано было сбыться. Дорогу юному охотнику преграждал неизвестно откуда взявшийся крупный мужчина в воронёной кольчуге, серебристом нагруднике, с щитом за плечами и в островерхом шлеме. Меч незнакомец держал в ножнах, однако это ничуть не успокоило Линдиара, попятившегося в страхе назад.