Мартовскіе дни 1917 года
Шрифт:
Шульгин. Дни. Блград 1925
Щеголев. Послдній рейс Николая II. 1928.
Югов. Совты в первый період революціи. (Очерки по исторіи окт. революціи. Под ред. Покровскаго) т. II. 1927.
Якоби. Le Тzаг Nikaolay II et la R'evolution. Paris 1931.
Яхонтов. Тяжелые дни. Арх. Рус. Рев. XVIII.
Энгельгардт. Революціонные дни. «Общее Дло» 1921 г.
Z. Послдніе совты. «Посл. Нов.». 30 апрля 1924.
Примечанія
[1]
Изложенные ниже факты с достаточной очевидностью свидтельствуют, что революціи всегда происходят не так, как он представляются схоластическим умам. Поэтому и не жизненны современныя
[2]
Дополненіем к ним может послужить очерк Шляпникова, посвященный «Революціи 17 г.», и Генкиной в коллективной работ по «Исторіи октябрьской революціи» (1927 г.).
[3]
Так выразился Милюков в своей исторіи революціи. Между тм, посколько самочинно возникшій Временный Комитет выражал мнніе «цензовой общественности», постолько и «самозванный» Совт мог считаться выразителем настроеній демократіи (соціалистической и рабочей массы). Термин «цензовая общественность», конечно, далеко не покрывал собой т многочисленные элементы, демократическіе по своему составу, которые примыкали к «надклассовой» партіи народной свободы.
[4]
Между тм сам Шульгин высокаго мннія о своих заданіях — в книг «1920 г.», он, между прочим, пишет: о русской революціи «будет написано столько же лжи, сколько о французской, и поэтому в высшей степени важно для нашего будущаго правдиво изобразить то, что... происходило перед нашими глазами».
[5]
Надо имть в виду, что Шляпников в эти дни работал в значительной степени на периферіи и был поглощен текущей работой (непосредственным участіем в «боевом» дйствіи и мало интересовался вопросом, что из «этого выйдет»). Послдовательный «революціонизм» мшал ему, уже в качеств мемуариста, признать иниціативу, исходившую от совтских кругов.
[6]
Надо признать, что появленіе на исторической авансцен представителей политической эмиграціи — «людей знанія», которых на мартовском създ к.-д. привтствовал фактическій вождь тогдашней «цензовой общественности», — ничего положительнаго революціи не дало: слишком оторвались они от реальной русской жизни.
[7]
Вопрос о техническом правительственном аппарат не так уже неразршим на практик. В 18 г. нмцы разршили его просто, создав при соціалистическом кабинет «управляющих длами» — Fachminister.
[8]
Таково же было ощущеніе и в Москв. Первый предсдатель Совта Хинчук в своих воспоминаніях попытку посять панику приписывает «храбрым» интеллигентным «вождям» из Комитета Общ. Организацій и полученным свдніям о наступленіи Эверта с Зап. фронта, и противопоставляет растерянность «общественников» увренности рабочих, опиравшихся на то, что «воинскія части группами, полным составом» отдавали себя в распоряженіе Совта. Старый большевик, Смидович сдлал по этому поводу примчаніе: «Ничего подобнаго не было. Еще около недли в нашем распоряженіи были только тысячи полторы сброда (большинство без винтовок) да пара пушек без снарядов, кажется, без замков».
[9]
Легенду эту породило неврное сообщеніе, полученное предсдателем Думы Родзянко и сообщенное им ген. Рузскому на Сверном фронт.
[10]
Для характеристики искренности мемуариста, которому 27-го «и пойти было некуда» (столь неожиданна для него была наростающая февральская волна), можно привести такую выдержку из записи Гиппіус 1марта: «По разсказам Бори (т. е. Андрея Благо), видвшаго вчера и Масловскаго и Разумника, оба трезвы, пессимистичны,
[11]
Слова Ленина на апрльской конференціи 17 г. У Ленина издалека составилось весьма своеобразное представленіе о ход революціи, оно совершенно не соотвтствовало истинному положенію дл. Он писал в своих «письмах издалека», напечатанных в «Правд»: «Эта восьмидневная революція была, если позволительно так метафорически выразиться, «разыграна» точно посл десятка главных и второстепенных репетицій: «актеры» знали друг друга, свои роли, свои мста, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь до всякаго сколько-нибудь значительнаго оттнка политических настроеній и пріемов дйствія».
[12]
См. мои книги «На путях к дворцовому перевороту» и «Золотой нмецкій ключ к большевицкой революціи».
[13]
Солдаты запасных частей, взятые от сохи или станка, преимущественно ратники второго разряда, «запертые в казармах ... плохо содержимые, скучающіе и озлобленные», как характеризует их быт ген. Мартынов, представляли «чрезвычайно благопріятную почву для всякой антиправительственной пропаганды» Они должны были содйствовать «успху революціи». Агент Охр. Отд. Крестьянинов доносит начальству о «контакт», существующем между рабочими и солдатами, у которых все «давно организовано» (правда это были только случайно подслушанные трамвайные разговоры). Скопленіе в городах этих запасных было чрезвычайное — так в Петербург численность гарнизона доходила до 160 тыс. чел. (явленіе, обычное и для других городов - напр., в Омск гарнизон состоял из 70 тыс. при 50 тыс. взрослаго населенія). «Непростительная ошибка», скажет англійскій посол в своих воспоминаніях. Но, конечно, к числу легенд слдует отнести утвержденіе, что это сознательно было проведено тми, кто готовил «дворцовый переворот» (больш. историк Покровскій).
[14]
«Центральный большевицкій штаб ... поражает безпомощностью и отсутствіем иниціативы».- констатирует Троцкій.
[15]
В «Исторіи» Милюкова имется явное недоразумніе, когда воззванію Исп. Ком. 28-го. призывавшему населеніе объединиться около Совта, приписывается мысль созданія самостоятельной совтской власти. Такая мысль была высказана в № 2 московских «Извстій» (3 марта) — офиціальном орган мстнаго Совта, редактируемом большевиком Степановым-Скворцовым. В стать московскій Совт призывался к созданію временнаго революціоннаго правительства — не для того проливалась на улицах кровь, чтобы замнить царское правительство правительством Милюкова-Родзянко для захвата Константинополя и т. д. Статья прозвучала одиноко и никаких послдствій не имла. Большевицкіе историки должны признать, что подобные лозунги в т дни «успха не имли» и остались «висть в воздух».
[16]
Пшехонов, котораго «влекло туда, в народ, в его гущу», и который испытывал почти отвращеніе («становилось тошно») от мысли, что ему придется работать в «литературной комиссіи», куда он, наряду со Стекловым. Сухановым и Соколовым, был избран наканун, предпочел, к сожалнію, отойти от центра и взять на себя комиссарство на Петербургской сторон.
[17]
Плеханов имл в виду Милюкова и Родзянко. Оппонируя Церетели, Милюков говорил: «Неврно, что своей побдой революція обязана неорганизованной стихіи. Она обязана этой побдой Гос. Дум, объединившей весь народ и давшей санкціи перевороту». Родзянко указывал, что «страна примкнула к Гос. Дум, возглавившей ... движеніе и, тм самым принявшей на себя и отвтственность за исход государственнаго переворота».