Маска: история Меллисы де Бриз
Шрифт:
Меллиса, оглядев комнату, подошла к высокому витражному окну и села в мягкое кресло. Спиной к окну, лицом к середине комнаты, боком к маркизу.
— Ничего не изменилось, — мечтательно сказала она, имея в виду обстановку в квартире.
— Некому было менять, — откликнулся де Валлюр, усаживаясь на ближний край дивана, в метре от Меллисы.
— Откуда вы взялись, маркиз? Вас давно не было, — с явным любопытством поинтересовалась Меллиса.
— Откуда сейчас все мужчины возвращаются в Париж, — негромко ответил он.
— Из Ла-Рошели? Не может быть! Не станете же вы уверять, будто участвовали в боевых действиях?
— Нет, мадемуазель, — чуть нахмурившись, ответил Валлюр, — не стану.
— Я только хочу сказать, странно, что мы не встретились там, — серьёзно пояснила Меллиса, видя, что шутить ее собеседник почему-то не расположен.
— А я, напротив, не удивлён. Странно, если бы встретились. Я ведь находился при штабе Бассомпьера, в его особом отряде, как переводчик и дипломат. Участвовал в переговорах. Потом, сопровождал обозы с провиантом, после подписания капитуляции, когда открыли ворота города.
— Вы были в Ла-Рошели уже после снятия осады?
— Довелось побывать… — кивнул маркиз, и стало ясно, что Валлюру не хочется дальше развивать эту тему.
— По-вашему, лучше, чтобы пали французские береговые крепости? Сен-Мартен, например? — сурово спросила Меллиса.
— Что для людей — лучше, для войны — нет, — философски откликнулся маркиз. — Если бы англичане захватили нашу военную крепость, то можно было требовать оставить ее, в обмен на снятие осады с города… Но Монсеньор на это не согласился бы. Даже на временное отступление. Такой вариант обсуждался в штабе.
— Вы больше сочувствуете осаждённым гугенотам, чем своим гибнущим на крепостных стенах единоверцам, — предупреждающе заметила Меллиса, снова намекая маркизу, что его откровенность может быть опрометчива, но Валлюр не собирался лицемерить.
С тех пор, как Меллиса официально разоблачила его как шпиона иноземной державы, маркиз обрёл привилегию говорить своей гостье правду в глаза, хотя он и раньше особенно не стеснялся своих политических взглядов.
— В наших крепостях и полках — солдаты, вооружённые мужчины, выбравшие свою судьбу. А не старики и не младенцы, так и не доросшие до серьёзного понимания большой государственной политики, потому что они умерли от голода под крышей собственных домов, в своём родном городе.
Меллиса сказала примирительно, меняя тему:
— Вы настроены слишком мрачно, маркиз, и выглядите больным. Оттого, наверно, что у вас неприятности по службе. Что вы собираетесь делать теперь, когда Бэкингема нет больше?
— Мое положение не зависело от воли герцога, — возразил ей Валлюр. — У него лично я не служил.
— Тогда в чём причина? Вы еще менее любезны со мной, чем обычно. Что-то не даёт вам покоя?
— Нет, всё как всегда, мадемуазель. А если вы правы, отчасти, то причина эта совсем не духовного свойства.
— Вы были ранены? — догадалась Меллиса. Она подумала об этом еще вчера, когда маркиз завязывал плащ. Он свободно действовал только левой рукой.
— Пустяки. Шальная пуля. На войне, знаете, как на войне.
— Жаль, я не видела, как вы истекаете кровью! — не сдержалась Меллиса.
Валлюр слегка улыбнулся.
— Не повезло вам. Упустили момент.
— Отчего же, маркиз. Мне, думаю, еще представится удобный случай.
— Может быть. Мне так лестно, мадемуазель, что вы не забываете меня. Такое внимание к моей скромной особе! Вы уже разыскиваете меня по трактирам, а ведь мы даже не помолвлены!
Меллиса хмыкнула, что могло означать: "Вот это наглость!" Но могло означать и другое: "То ли еще будет, маркиз!"
— Скажите, ваше появление вчера в "Жемчужине" было случайным? — вкрадчиво спросил де Валлюр.
— Если вы столь глупы, что осмеливаетесь спросить, отвечаю: совершенно случайным! — резко сказала она.
— Я так и подумал, — с улыбкой кивнул маркиз. — Но я хотел уточнить.
— Можно и я уточню? — таким же медовым тоном спросила Меллиса: — Вы давно знаете своего друга?
— Эжена? Несколько лет. Он понравился вам, графиня?
— О, да. Не скрою, я хотела бы познакомиться с бравым капитаном поближе.
— Я бы не желал другу такого знакомства, — прямо заявил Валлюр, — потому ничем не смогу вам помочь.
— Жаль, очень жаль, — промурлыкала Меллиса. — Но, как знать, может быть, я смогу чем-то помочь маркизу де Соржюсу? Ведь он наверняка даже не представляет, в какую игру его могут втянуть.
— Что вы хотите этим сказать, графиня?
— Ничего. Только то, что сказала. Соржюс показался мне таким простодушным и преданным делу королевской службы…
— Да, в отличие от нас, мадемуазель, Эжен — честный человек и не признаёт лжи и коварства. Он — солдат короля. Я уважаю его позицию.
— Я тоже, — невинно раскрыв глаза, подтвердила Меллиса. — И мне не хотелось бы, чтобы… ну, прямо скажем, не слишком политически благонадёжные люди скомпрометировали этого честнейшего человека.
— Даже так?
— Именно так, маркиз.
— Простите, мадемуазель, — вежливо заметил Валлюр, хотя кожа на скулах у него побелела, — мои друзья — это мое личное дело. Хотя бы во Франции, раз уж вас так беспокоят соседние страны.
— Что вы, что вы, никто не может указывать вам, дорогой маркиз, — примирительно заговорила Меллиса, и Валлюр настороженно поднял голову, узнав в ее голосе интонацию Лоранс, ее серебряные нотки. — Но вдруг ваши личные дела могут заинтересовать и меня? А через меня и других… Монсеньора, к примеру.
— Не люблю угроз, — подойдя, тихо заметил Валлюр, и взял Меллису за локоть. — Прошу к столу, мадемуазель, мы слегка увлеклись беседой.
Меллиса встала и чуть не закричала, когда железный капкан на ее локте сильно сомкнулся, только что не щёлкнул.