Мечта о любви
Шрифт:
Взгляд Дэна заметно смягчился. Он с улыбкой посмотрел ей в лицо:
— Ты сегодня просто чертовски очаровательна!
Эшли ответила ему теплым, благодарным взглядом. Внезапно она спохватилась, что глаза могут выдать гораздо больше, чем она отважилась бы сказать, и ей пришлось срочно заняться изучением меню. Как и все в этом ресторане, каждое блюдо имело шифр — название одной из песен давно минувших дней.
Дэн уже успел сделать заказ, и официантка — здесь их звали «бабл-скаут» и наряжали в рубашку и шорты цвета хаки — принесла его блюдо. Эшли с любопытством
— Ты какую песню заказал?
— «Удачный день» Эдди Фишермана. Жаркое из рыбы в бумажном пакете… — Его глаза лукаво сверкнули. — Но я уже поймал свою рыбку и считаю этот день невероятно удачным!
Она покраснела от удовольствия, а непокорное сердце снова глухо и часто застучало. Неужели Дэн тоже чувствует ту новую близость и доверие, что наполнили сегодня их отношения? Он нацепил кусочек жаркого на вилку и протянул ей:
— Попробуешь?
Она подалась вперед, осторожно взяла в рот нежную, исходившую ароматным паром рыбу и закатила глаза:
— Божественно!
Обед шел своим чередом, и к концу его Эшли почувствовала себя вполне довольной жизнью. Она откинулась на мягкую кожаную спинку и лениво посмотрела, что им подали на десерт. Крошечные пирожные с самой разной начинкой.
— Все, в меня больше не влезет ни крошки! — жалобно застонала она.
— Если ты не отведаешь пирожных Кейти — считай, ты не жила! Кейти и Джейми — хозяйки этого места, и пекут пирожные по своему особенному рецепту!
Повинуясь его кивку, официантка переставила им на стол содержимое своего подноса. Эшли покорно откусила самый маленький кусочек и воскликнула:
— Это не просто божественно! Тает во рту, как ангельские крылья! — Она и сама не заметила, как проглотила все до последнего куска. После чего откинулась на спинку дивана в сонном оцепенении, поглядывая вокруг из-под полуопущенных век.
Словно в тумане, она следила за тем, как официантка ввела в зал группу из нескольких женщин и предложила им столик не далее чем в шести футах от них. В ту же секунду приятной расслабленности как не бывало: она подобралась всем телом, словно перед прыжком. Женщины были одеты в темно-зеленые форменные кители с маленькой золотой пальмой на лацкане. Эшли спала с лица. Стюардессы из «Палм-Эйр»! Хуже того — ее однокашницы по академии! Она напряженно выпрямилась, стараясь собраться с мыслями. Ее пальцы машинально стиснули ножку бокала.
— Эшли, что с тобой? — тут же всполошился Дэн.
Она сидела, не шелохнувшись, не спуская глаз с девушек, топтавшихся возле стола. В любую секунду кто-то может оглянуться и заметить ее. Тут же начнутся радостные восклицания, дружеские объятия, уверения в том, что они рады видеть ее живой и здоровой, соболезнования по поводу смерти мужа, а главное — бесконечные расспросы. Она не вынесет их любопытства, а ведь ее наверняка заставят пересказать во всех подробностях случившееся с ней, чтобы вволю поохать и повздыхать. Это не праздное любопытство — это сознание того, что любая из них может в любой день оказаться в той же ситуации. Или же они впадут в другую крайность и начнут уверять Эшли, что это величайшая удача — выжить в такой катастрофе и что она должна считать себя ходячим чудом. Нет, только не это!
Она затравленно оглянулась. В переполненном людьми зале некуда было бежать, негде укрыться. Уютный уголок, отгороженный спинкой дивана, превратился в ловушку. Она забилась в самый дальний угол, зажмурилась и уткнулась носом в кожаную спинку. Если удастся избежать зрительного контакта — кто знает, может, ей повезет и они не обратят на нее внимания? И не узнают, даже если увидят в углу на диване? В конце концов, откуда им знать, что Эшли живет именно здесь, на Санибел?
Дэн спрятал в своих горячих руках ее заледеневшие пальцы и с нажимом спросил:
— Эшли, что происходит?
Она сидела, как замороженная, не в силах ответить. До нее донесся дружный взрыв хохота. Следом за этим заскрипели по полу отодвигаемые кресла, и чей-то пронзительный голос жалобно произнес:
— …терпеть не могу, когда на меня попадает струя из кондиционера!
Тут же зажурчала размеренная речь официантки, предлагавшей дамам успокоиться и перейти за другой столик. Гул женских голосов стал затихать по мере того, как гостьи удалялись в соседний зал.
Эшли глубоко, прерывисто вздохнула, едва живая от испытанного страха. Теперь она была благодарна тому, что угол дивана дает ей хотя бы минимальное прикрытие. Все это время она чувствовала на себе тревожный взгляд Дэна и с неохотой подняла голову. Он по-прежнему согревал ее руки в своих и наверняка ждал каких-то объяснений.
Молчание тянулось и тянулось, как тугая эластичная лента. «Не спрашивай меня ни о чем! — мысленно молила она. — Все, чего я хочу, — забыть, забыть навсегда!» Она так долго повторяла эти слова, что они стали эхом отдаваться в ее мозгу.
Дэн наконец-то оставил в покое ее руки и откинулся на спинку дивана с равнодушным, отстраненным видом. Эшли понимала, что больше не может отмалчиваться, и провела языком по пересохшим губам.
— Я знаю этих женщин… они работают стюардессами в «Палм-Эйр». — Она шумно сглотнула. — Я тоже была стюардессой в «Палм-Эйр» до того… — Ее голос беспомощно прервался.
— До того… — Дэн недоуменно поднял брови.
— До того, как самолет «Палм-Эйр» разбился в прошлом году, в декабре! — выпалила она на одном дыхании.
— Так ты была на том самолете?
Она увидела, как в его глазах вспыхнули тревога и растерянность, и молча кивнула.
— Черт побери, — он подался вперед, все еще не веря своим ушам, — и как только тебе удалось выбраться оттуда живой?
— Я не хочу об этом говорить, — чужим, мертвым голосом отвечала она. — И потому я боялась, что они меня увидят… — Судорога, перехватившая горло, окончательно лишила ее дара речи. Она почувствовала, что вот-вот задохнется. Эшли что было сил стиснула руки у себя на коленях и устремила на Дэна пылающий взор, содержавший молчаливый приказ не задавать больше вопросов.