Мечта о любви
Шрифт:
Они хохотали и хохотали до упаду, пока совсем не обессилели от своих неуклюжих попыток подняться на ноги. Эшли доверчиво приникла к Дэну, одной рукой обхватив его за шею, а другой за пояс. Он не растерялся: обнял ее за плечи, подхватил под колени и поднял над водой. Вынес на берег и осторожно опустил на песок. Налетел резкий порыв ветра, и Эшли моментально покрылась пупырышками. Дэн с улыбкой плюхнулся рядом и сообщил:
— Это самый лучший из известных мне способов сушиться!
— Полностью с тобой согласна. — Эшли не могла скрыть благодарности, светившейся в
Дэн набрал пригоршню песка и протянул ей:
— Я бы хотел, чтобы это были алмазы.
— С меня и еды хватит! — рассмеялась она. Прикрыв веки, Эшли окунулась в жаркое солнечное сияние, омывавшее своими щедрыми лучами море и берег, в равномерный шелест волн, разбивавшихся о песок, в соленый аромат свежего морского ветра — но самое большое наслаждение ей приносила возможность побыть наедине с Дэном. Особенно если вспомнить о том, что это была их последняя встреча.
Пока они лежали на песке и сохли, Дэн не спеша рассказывал ей о своей работе и о том, как он стал настоящим фанатом родной природы. Она живо представила себе маленького мальчика, выросшего на этом острове. Он был единственным ребенком в семье и часто, чтобы не грустить от одиночества, отправлялся в настоящие исследовательские экспедиции вокруг их собственного дома. При воспоминании о совершенных тогда открытиях глаза Дэна до сих пор вспыхивали от восторга.
— Я очень быстро понял, что никогда не смогу познать все до конца, никогда не смогу раскрыть все до единой загадки и тайны. — Он взял руку Эшли в свою и ласково пожал. — Так что теперь ты должна понять, что заставляет меня постоянно вести войну за спасение моего родного острова и почему я стал кровным врагом твоего зятя. В этом нет и не может быть ничего личного, я верю, что он прекрасный парень и что в других условиях мы наверняка бы подружились. Но я не могу спокойно смотреть на то, в чем он участвует.
Эшли кивнула и улыбнулась как можно дружелюбнее:
— Да, я понимаю.
И, в свою очередь, поведала Дэну о том, как они с сестрой росли в чопорном и холодном Бостоне. Как после гибели родителей она попыталась удержать Джессамин в колледже, но Джесс, не желая оставаться обузой для Эшли, предпочла стать моделью. Привлеченная внешним блеском и обещанием быстрой славы, юная красотка подобно многим своим сверстницам устремилась в Нью-Йорк.
— Она сразу пошла в гору благодаря своему обаянию и свежей, естественной красоте. — Эшли смущенно усмехнулась и добавила: — Где уж тут думать о колледже?
Дэн вдруг улыбнулся и перебил Эшли:
— Я не спорю, Джессамин настоящая красавица, но, на мой взгляд, это лишь бледное подобие еще более совершенной красоты. Потому что ее сестра намного прекраснее!
Эшли покраснела от удовольствия и рассмеялась:
— Ты же знаешь, как принято говорить! Каждый судит о красоте по-своему! — И она поспешила сменить тему, вспомнив о том, как погибли ее родители из-за несчастного случая на воде. Девочки остались вдвоем на всем белом свете и всегда были очень близки. Они близки до сих пор, и Эшли очень неловко оставаться нахлебницей у Теда и Джесс. Она призналась Дэну в этом легко, без всякого смущения. Ведь сегодняшняя беседа, когда каждый делился с другим своими сокровенными мыслями, сделала их намного ближе.
По дороге домой Эшли предпочла сидеть молча. Она боялась неосторожным словом нарушить то хрупкое ощущение мира и взаимопонимания, что зародилось между ними. Она то и дело украдкой вздыхала от избытка чувств. Ах, какое это было бы наслаждение — делить с Дэном Кендаллом каждый день, каждый миг своей жизни. Для нее стало настоящим открытием то, что горести, разделенные с Дэном, становятся наполовину меньше, тогда как разделенная с ним радость превращается в настоящее счастье. Он словно прочел ее мысли: протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Они не промолвили ни слова — просто переплели пальцы на теплом кожаном сиденье автомобиля.
— Чего притихла, подружка?
— Грежу наяву, — отвечала Эшли с рассеянной улыбкой.
— По крайней мере это лучше, чем ночные кошмары, — лукаво заметил Дэн.
— Еще бы! И если мне снова приснится кошмар, я обязательно вспомню этот день. — В ее голосе послышались жалобные нотки. — Наверное, я буду скучать по Санибел.
— Выбрось это из головы! — сердито выпалил он.
— Но это правда, Дэн. Я успела полюбить этот остров с его экзотической природой, красоту и обаяние старого города, дружелюбных и спокойных людей.
— Я имел в виду — выбрось из головы мысли об отъезде, — грубо перебил он.
Эшли только покачала головой:
— Я и так совершила глупость, задержавшись здесь слишком надолго.
Он какое-то время сосредоточенно думал, глядя на дорогу.
— Есть способ оставить тебя здесь, — наконец произнес Дэн.
Ее сердце тревожно екнуло в груди. Она не спускала с него ярких блестящих глаз, не в силах произнести вслух свой вопрос.
— Ты можешь жить в моем доме, — сообщил он вполголоса.
— Исключено, — замотала головой Эшли.
Но Дэн продолжал, как будто не слышал ее возражения:
— В хижине будет тесновато. Там все еще живут выдры, сова, и камышовый кот, и несколько диких собак, но…
— Дело не в том, тесно там или нет! — поспешно пере била Эшли. — Я была бы довольна и счастлива, даже если бы жила в одной комнате с… твоими мохнатыми друзьями. — Она провела кончиком языка по пересохшим губам. — Но мне не чем будет платить, Дэн.
На самом деле она подумала о том, что вовсе не мохнатые друзья, а сам Дэн, с которым ей придется делить хижину, станет искушением, перед которым не устоит даже святая. Какие бы решения она ни принимала и как бы ни стремилась избежать ненужных привязанностей.
— Об оплате можешь не беспокоиться, — как ни в чем не бывало сообщил Дэн, — центру всегда не хватает денег, и нам не на что нанять еще одного помощника, но мы до зарезу нуждаемся в лишней паре рук. Ты могла бы работать на нас на общественных началах. Во всяком случае, я определенно буду перед тобой в долгу, если ты поможешь ухаживать за больными и ранеными зверями, собранными у меня в хижине. В обмен на койку и стол. Это будет честная сделка?