Мед его поцелуев
Шрифт:
Но она не хотела джентльмена. Она хотела его.
И хотела его немедленно.
— Прошу тебя, — повторила она, на этот раз требовательнее.
Он отстранился ровно настолько, чтобы хорошо ее рассмотреть. Лицо Малкольма было почти бесстрастным, как у гранитной статуи, и она могла бы подумать, что он никак не заинтересован в ней. Но Эмили видела правду в глубине его глаз. В мерцающем свете камина она отлично видела, насколько он хочет ее.
— Я не думал, что ты придешь, — сказал он.
Она выдохнула.
— Я тоже не думала, что приду.
Он замер. И она заметила короткую битву смешанных чувств на его лице, такую быструю, что Эмили умирала от желания прочесть его мысли. И тут произошло то, чего она никак не ожидала.
Он поставил ее на ноги.
Юбки упали до пола. Бархат тяжелыми складками скрыл ее ноги и внезапно показался ей склепом, в котором было заживо похоронено ее желание. Наверное, у нее отвисла челюсть, потому что Малкольм подцепил ее ладонью под подбородок и заставил закрыть рот. Большим пальцем он погладил уголок ее губ и почти наклонился, чтобы поцеловать снова.
Эмили была готова принять поцелуй. Но Малкольм отстранился в последний миг.
— Ты уверена, что хочешь меня? — спросил он.
У нее слишком кружилась голова, все мысли разлетелись от поцелуев, и Эмили не сразу поняла, к чему он клонит.
— Я же здесь, разве нет?
— Я знаю, что ты хочешь меня прямо сейчас. Но я не хочу, чтобы миг желания сменялся холодностью. Я предпочту формальный брак тому, чтобы приходить к тебе каждую ночь, гадая, кого застану, шлюху или монашку.
— Это грубо.
Малкольм пожал плечами.
— Это может быть очередной твоей стратегией. Если это не обман, тогда скажи, чего ты хочешь, покажи мне, чего ты хочешь. И если ты не способна смириться с мыслью о том, что будешь в моей постели каждую ночь, тогда уходи.
У нее закончились идеи. Обычно она сама видела все на пять шагов вперед. Но пока она занималась планом побега от алтаря, Малкольм спланировал их неизбежное общее будущее. И когда он потребовал ее соображений на эту тему, Эмили нечего было ответить.
Остался только инстинкт.
И инстинкт повелел решиться.
Она шагнула к нему вплотную и переплела с ним пальцы.
— Это не обман. Я хочу удовольствия, которое ты обещал мне, Малкольм. И хочу испытать его сегодня.
Глава семнадцатая
Эмили затаила дыхание в ожидании ответа Малкольма. Она никогда не делала ничего столь бесстыдного. Но знание, что он хочет ее — не ее приданого, не ее титула, ее саму, — завораживало. И она хотела узнать, куда приведет это желание.
Если он причинит ей боль или предаст ее доверие, она все еще сможет вернуться к своему изначальному плану.
Он был напряжен, как мрачный воин, рассматривающий свою добычу. Или, возможно, это он был добычей, а она королевой воинов, способной помиловать его, если он доставит ей удовольствие. Эмили в тот миг видела все возможные сценарии, читала паутину запутанных ролей, чувствовала, как колеблется баланс между ними, пока Малкольм продолжал на нее смотреть. Он шагнул вперед, снова поднял ее, и она вздохнула у его уха, расслабляясь в надежности его рук.
Но, усадив ее на кровать, Малкольм не присоединился.
— Если ты хочешь удовольствия, я жду от тебя приказов, — сказал он.
Его глаза скрывались в тени, и прочитать его мысли не представлялось возможным. Эмили отвела взгляд от его глаз, рассматривая крючковатый нос, стиснутые губы, волевой подбородок, широкие плечи и мощную грудь.
И решила, что к дьяволу они отправятся оба.
— Сними камзол, — приказала она.
Он приподнял бровь, но подчинился, стряхнув облегающий камзол с плеч и бросив его на стул. Его плечи, прикрытые теперь только тонкой рубашкой, оказались такими же широкими, как в камзоле, — портной не прикладывал руку к тому виду, которым она наслаждалась.
Малкольм ждал.
— Мне действительно придется все у тебя просить? — сказала она, заливаясь румянцем от одной только мысли о том, что пытается высказать свои желания.
Малкольм улыбнулся, и, хотя улыбка исчезла так же быстро, как появилась, Эмили ощутила прилив силы.
— Это твое приключение, дорогая, не мое.
— Что ж, хорошо. — Она лишь надеялась, что румянец исчезнет. — Сними галстук и жилет.
Малкольм подчинился, медленно, лениво, не скрывая ни единого движения. Его длинные пальцы медленно развязали вышитый галстук, стянули его с шеи и уронили на пол.
Встретившись с ней взглядом, он начал расстегивать жилет, и у нее перехватило дыхание. Казалось, он специально подзадоривает ее продолжить, но сможет ли она справиться с тем, чего просит?
Эмили отвела взгляд от его глаз и наблюдала, как он расстегивает пуговицу за пуговицей. Жилет отправился на кресло к камзолу.
— Теперь рубашку, — сказала она, прислушиваясь к пожару, который нарастал внутри.
Он не стал возиться с завязками у ворота. Резко рванул шнуровку, разрывая ткань, и стянул рубашку через голову. Эмили пришлось сжать ладони, чтобы не потянуться к нему и не начать гладить его плоский живот.
Малкольм уронил рубашку на пол и пригладил пальцами волосы. И взгляд его снова стал взглядом воина.
— Мне догадаться, чего ты потребуешь дальше?
Штаны не скрывали его вздымающейся мужественности.
И Малкольм не был таким бесстрастным, как притворялся. Она слышала это и в его голосе — он был опасно близок к тому, чтобы овладеть ею, забыв о том, что потребовал от нее озвучивать свои желания.
И дьявол, сидящий внутри, подтолкнул Эмили сменить тактику.
Она хотела увидеть, как он раздевается полностью, но желание к нему прикоснуться было слишком сильно.