Мед его поцелуев

Рэмзи Сара

— Поцелуй меня, — потребовала она, хватая его за руку и притягивая к себе. Она закрыла глаза и подняла лицо ему навстречу.

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Поцелуй меня в губы, — уточнила она, скрипнув зубами.

Малкольм хохотнул, а затем обнял ее лицо ладонями. И завладел ее губами, отчего Эмили испытала шок, впервые узнав, как ощущается прикосновение к припухшим от прошлого поцелуя губам. Она обняла его за шею, притягивая ближе. Но хотя в этом поцелуе было не меньше жара и обещания, чем в прошлом, Малкольм не попытался

его углубить. Он тщательно контролировал себя, даже когда она пробежала язычком по его сжатым губам, молчаливо приглашая продолжить.

Наконец она отстранилась.

— Ты не собираешься облегчать мне задачу, верно?

Он почти идеально разыграл возмущение, но глаза оставались довольными.

— Я лишь даю тебе то, чего ты хочешь.

В том, что он так строго подчиняется ее приказам, было нечто захватывающее. Но если он будет каждый миг останавливаться для получения новых инструкций, это испортит все удовольствие.

Она сменила тактику.

— А что бы ты сделал, если бы куртизанка попросила тебя доставить ей удовольствие? Ты знал бы, что делать?

— Конечно, — фыркнул он. — Но…

Эмили перебила его.

— Тогда именно этого я и хочу. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие этим способом.

— Я думал, мое упоминание о шлюхах тебя оскорбит, — отметил он хрипло, словно предупреждая, что стоит остановиться.

Эмили не собиралась отступать.

— Ты разбудил мой интерес. Начинай, когда будешь готов.

Его глаза потемнели. И выражение лица, строго контролируемое еще несколько секунд назад, внезапно стало диким. Эмили вздрогнула, когда он поднял ее и прижал к груди. Она почти не касалась кровати. Похоже, Малкольму нравилось, когда она льнула к нему для опоры.

Но она уже дошла до точки, после которой мыслить не получалось, а мотивация и интриги не имели значения. Последний поцелуй был мягким и сдержанным, а этот оказался жарким, влажным, сводящим с ума. Он провел руками по ее волосам, все еще сколотым шпильками. И грубо убрал сначала шпильки, затем распустил косы, что только разожгло ее желание. Пальцы Эмили сжались на его обнаженных плечах, волна золотистых кудряшек расплескалась по его коже, когда она притянула Малкольма к себе.

Он отстранился. Эмили приоткрыла губы в молчаливом вопросе. Он покачал головой.

— Я дам тебе все, о чем ты просила, — сказал он. Слова прозвучали как предупреждение, а его пальцы уже уверенно расстегивали ее жакет. — И тебе лучше не менять своего решения, потому что я уже не смогу остановиться.

Он распахнул ее жакет, а затем стянул вниз и жакет, и тонкие бретельки ее нижней сорочки. Ее руки запутались в сбитой ткани, но он не стал ждать, когда Эмили высвободится из рукавов. Он развязал завязку сорочки и стянул ее вниз, обнажая ее груди, затем полюбовался ими и снова перешел к поцелуям.

Эмили отвечала ему, подстегиваемая жаром нарастающего желания. Она хотела касаться его и отчаянно сражалась с упрямым жакетом. Малкольм

встряхнул ее за плечи, легонько, ровно настолько, чтобы она оставила руки в бархатном плену.

Когда она замерла, он медленно провел ладонями по ее напрягшимся соскам. На этот раз она не стала протестовать, когда он оставил ее губы, не стала освобождать руки. Она догадалась о его намерениях и наблюдала, как он, прикрыв глаза, проводит дорожку поцелуев к ее груди.

Малкольм провел рукой до ее лодыжки, запустил ладонь под подол юбок, пощекотал чувствительное местечко под коленом и наконец довел поглаживания до места соединения ее бедер. Не прекращая целовать ее декольте, он приподнял ее, поднимая юбки выше бедер. Эмили шокированно ахнула, ощутив под ягодицами холодный шелк покрывала, а затем застонала, когда его губы покинули ее кожу.

Он натянул юбки выше ее талии, и ярды бархата упали складками ей на живот, открывая сокровенные места его голодному взгляду. Игнорируя ее протестующий стоп, он толкнул Эмили назад, чтобы она оперлась на локти, опустился перед ней на колени и закинул ее ноги на свои обнаженные плечи.

— Малкольм, я не… — начала было она, но слова исчезли, когда его губы нашли бутон удовольствия в ее светлых кудряшках.

Возбуждение, которое она испытала, глядя, как он раздевается, было бледной тенью внезапного всепоглощающего пожара, вспыхнувшего от новой ласки. Эмили закричала, и поцелуи Малкольма стали грубее, каждое движение его языка превращалось в сладкую пытку, удерживающую ее в волоске от пика.

Она звала его ближе, выгибала спину, все ее мышцы дрожали и напрягались от желания. Но вместо того, чтобы довести ее до края, он замедлил движения, томно посасывая и поглаживая языком сокровенное место между мягкими складками.

И продолжал в том же темпе бесконечные несколько минут. Пара движений языка в центре ее удовольствия почти доводили ее до края — и он отстранялся, целовал внутреннюю сторону ее бедра или кружил языком у внешнего края ее отверстия, заставляя ее недовольно вздыхать. И начинал снова, разжигал в ней пламя, пока все мысли Эмили не растворились в бесконечном желании высшего удовольствия.

Она не могла больше это терпеть.

— Малкольм, сейчас, — потребовала она, обнимая его ногами и полностью отдаваясь желанию.

Он словно ждал от нее этих слов и удвоил усилия, так быстро двигая языком, что она закричала, содрогаясь в оргазме.

Прилив блаженства унес ее туда, где не было мыслей, в пространство идеальной, бесконечной тишины.

Она упала на кровать, задыхаясь, растаяв, ноги соскользнули с плеч Малкольма, который отстранился от нее. Эмили медленно приходила в себя, содрогаясь от испытанного блаженства, и, открыв глаза, увидела Малкольма, который возвышался над ней. И улыбался самодовольной улыбкой. Она позволила себе раствориться в моменте, но он вернул ее обратно, и блеск его глаз казался Эмили почти коварным.