Мединститут
Шрифт:
–Мы не на спортивном состязании, Сергей Васильевич, – осадил его доцент. – Рабочий день у вас? И у меня тоже. И у Петра Егоровича. А погоня за количественными показателями… важно качество. Так, доктора?
Доктора были вполне согласны. Во всяком случае, Надя. Она никогда не одобряла лихости, особенно в таком деле. Человеческое здоровье! Что может быть важнее? Ничего этот анестезиолог не понимает. С удвоенным вниманием она принялась следить за действиями Самарцева. Залюбуешься- прежде, чем применить скальпель или ножницы, хирург думал, щупал ткани, рассчитывал. На лбу его явственно надувались тогда вены. Ответственность…Вот уж правда- семь раз отмерь, один отрежь.
Несколько мешал ему и ассистент. Пётр Егорович шумно сопел, избыточно много двигался. Постоянно переступал с ноги на ногу, и то не сразу соображал, где нужно помочь отрезать нить или просушить операционное поле- Самарцеву приходилось напоминать ему об этом. Там же, где нужно было просто замереть с крючками и «показывать», молодой доктор суетился, забегал постоянно вперёд и больше мешал, чем помогал. Надя была уверена, что у неё ассистенция удалась бы лучше.
–А интересно,– сказала она Гале тихо, очень тихо, конфиденциально. Вообще лучше было бы воздержаться с комментариями до потом, но удержаться нельзя было. – Интересно. Этот… Пётр Егорович – он и е…тся так же неуклюже? Рыло…
Галя фыркнула и наступила подруге на ногу. Самарцев покосился на них. Наде стало неудобно. А что, если слышали? Вот позор-то… Нет, лучше молчать.
Постепенно вскрыли брюшную полость, сразу же извлекли аппендикс. Действительно, отросточек был красненький, толстенький, местами покрыт плёнками фибрина- острый флегмонозный аппендицит налицо, диагноз совпал на 100%, тактика оправдана, диагност Самарцев – замечательный. Наде снова стало неловко. Вот тебе и внематочная…
«Чёрт возьми, хирургия- не шуточки, – подумала она.– Нельзя же быть такой идиоткой»…
Воспалённый червеобразный отросток отсекли и приступили к завершению операции. Настроение у всех заметно повысилось. Аркадий Маркович позволил себе пошутить с операционной медсестрой, а у Петра Егоровича стало даже что-то получаться. Он сам завязал два узла, и совсем не запутался. Молодой хирург расправил плечи, выпрямился, с готовностью ухватил снова крючки и стал посматривать по сторонам. На Надю он два раза взглянул, второй раз определённо с интересом. Даже угрюмый анестезилог повеселел.
–Можете подойти теперь поближе, – подозвал доцент студентов. – Этап закрытия операционной раны очень важен. Осуществляется он послойно. К сожалению, разрез мал, и придётся вам следить очень пристально. Я, по возможности, постараюсь всё показать. Итак, для начинаем с париетального листка брюшины…
Ничего интереснее Надя в жизни не видела. Анатомические взаимоотношения были ясны и наглядны, показывал и рассказывал Самарцев очень хорошо, просто замечательно. Два-три движения руками, нить, узлы- и края раны смыкались. Получалось у него здорово, так легко и понятно, что не терпелось самой сделать то же самое. Закончили минут за пятнадцать. Хирург поблагодарил помощника, анестезиолога и медсестру, поблагодарил даже студентов, на что те хором возразили- это они должны быть бесконечно благодарны за столь интересную операцию.
–Уча других, сам учишься, – пояснил Самарцев. – Я рад, что вам понравилось.
Обмен любезностями был взаимно приятен. Потом Аркадий Маркович и Пётр Егорович пошли переодеваться, а шестикурсники пустились в обратный путь по оперблоку. И снова Серёжка Говоров вывёл девушек, без него им бы долго пришлось искать дорогу. Операции везде уже закончились, шла уборка, сёстры бегали по «цеху» без масок, замечаний студентам никто больше не делал. Они вышли в коридор отделения. Галка чуть ускорила шаги, и Говоров с Берестовой на некоторое время остались вдвоём.
–Сейчас куда, домой? – спросил он.– Ничего, если провожу?
–Не стоит, Серёжа, – Надя знала, что он предложит свои услуги и далее, поэтому была готова к отказу.
– Сама доберусь.
–А что так?
–Как «так»? – Надя неприветливо глянула на сокурсника. Говоров, высокий, жирненький мужичок был ничего так себе, и, не знай его Надя как облупленного, мог бы быть интересен. – Странный вопрос.
–Почему странный? Что такого, если и провожу? – будущий хирург недоумевал вполне искренне. – Можем в кафе-кондитерской у Танка пойти посидеть, если не торопишься. Я тебя так давно не видел…
Вкрадчивые интонации в его голосе не смогли не подействовать. Надя почувствовала даже накат тёплой большой волны, которому захотелось вдруг взять и подставить всё тело. Но как это он себе представляет? Или думает, что ей ничего не известно?
–Серёжа! У тебя ведь свадьба с Анькой через две недели!– остановилась Надя, вглядываясь в собеседника. – Разве нет?
Говоров нахмурился и потупил голову с несчастным видом. У него здорово получалась эта непосредственность- точно он действительно только сейчас вспомнил об Аньке. Ну, артист!
–Так что провожай лучше свою невесту, – посоветовала Надя.– А чужих баб не стоит. Могут не так понять.
–Ну, а что такого-то…
Но Надя не стала дальше слушать- ей стало противно. Вздёрнув повыше голову, она устремилась к учебной комнате, предоставив спутнику плестись сзади. Бедненький! Тьфу…
Там уже скучала и дурачилась группа хирургов. Все они уже вернулись, кто из операционной, кто из ординаторской, кто из реанимации – каждый уже имел, чем заняться, к кому из опытных врачей «подключиться», так что в кабинете доцента обязательно собирались только в начале и в конце занятия. Программа сегодняшнего дня была всеми выполнена. Ждали Самарцева для заключительного слова, после которого он обычно распускал группу.
Гинекологи уже разбежались, Надя и Галя были сейчас единствеными «пришельцами». Винниченко сидела уже с собранной сумкой и ждала подругу. Она сделала еле заметное движение бровями в сторону вошедшего Говорова. Берестова усмехнулась в ответ и начала снимать со стула свою сумку.
На её стуле уже сидел и дремал небритый Булгаков, так что пришлось его потревожить. Проснувшись, Антон мутно взглянул на Надю, подвинулся и дал ей снять сумку. Девушки уже собрались выйти, но тут как раз вернулся доцент, сел на своё место, не заметив их. Хирурги мигом притихли и уставились на преподавателя.