Merry dancers
Шрифт:
— Ох… — выдохнул он, потеряв возможность ясно мыслить. — Кажется… Друэлла, мы немного поторопились с выводами о твоей свободе…
Губы девушки дрогнули, а глаза моментально покраснели в преддверии слёз.
— Цигнус, ты в своём уме? — прошипел Риддл и оказался возле Друэллы; приобняв её за плечи, он угрожающе посмотрел на друга так и оставшегося стоять в одном положении. — Выбирай слова! — пригрозил он. — Она и так столько пережила… Дрю, всё в порядке, он не это имел в виду, — Том слегка отстранил её от себя и заглянул в зеленые глаза уже полные слёз. — Нет, тебя не посадят, не слушай этого идиота…
— Идиота? — пробормотал
— Идиот, — поправил Том монотонно. — Постарайся больше не оговариваться.
— Просто… — он присел на краешек кровати прямо в мокрой мантии. — Как бы сказать… в общем, отец планирует нашу помолвку на Рождество, — после всего пережитого, что напрямую касалось и Цигнуса, он еще и виноватым себя чувствовал.
Друэлла напряглась в руках Тома, она словно одеревенела и вдруг заплакала ещё сильнее.
— Ты обо всём знал, ты знал, что нас собираются обручить? — провыла она. — Мерлин… как же так вышло?
— Мой отец отдал «Текстиль Гранд» Мердоку Уилкису, чтобы тот не подавал заявление в Визенгамот, с родителями Джулли Моритц уже разобрались материально. В общем… это был единственный шанс на твоё спасение, — он перевёл неуверенный взгляд на Тома в поисках поддержки, но тот сидел неподвижно и на его лице не отражалось ни одной эмоции, способной подсказать, что делать дальше. — А Абрахас взял на себя спонсорство, ты же наверняка слышала, что эта фабрика совсем загнулась.
Назад пути не было, и Друэлла, и Цигнус это понимали, и весь этот водоворот событий привёл именно к тому, чего они оба боялись, с чего всё и началось. Тому оставалось только поддержать сокурсников и постараться помочь им пережить эту «трагедию». Чистокровные волшебники аристократичных кровей не разводились, поддерживая традиции, а это означало, что им придется свыкнуться с судьбой и как-то поладить, но Друэлла сейчас не могла трезво мыслить — она горько плакала, пытаясь понять, а был ли Азкабан самым плохим вариантом? Глупая мысль лежала на самой поверхности её сознания, и Том без труда уловил её, но не стал ничего говорить — ведь человеческие мысли порой не отражали истины; они могли открыть мимолётные эмоции и скрытые желания, но не всегда показывали настоящие чувства. Друэлла проплачется и постарается принять эту участь, поймёт, что Цигнус совершил поистине рыцарский подвиг и не пожалел своего будущего ради её спасения — странный поступок для слизеринца, никогда не рискующего своей шкурой и всюду ищущего выгоду только для себя. Он никогда не производил впечатления способного на такие вещи человека, но в последние дни Блэк изменился, быть может, он до конца не понимал, к чему приведет его помощь Друэлле…
Том осторожно разжал руки, выпуская Друэллу, и встал со стула. Всё, что он мог сделать сейчас — это оставить этих двоих наедине. Им нужно о многом поговорить. Он вышел из комнаты и бесшумно закрыл за собой дверь, казалось, что его ухода совсем не заметили.
— Мистер Риддл! — позвал его знакомый хрипловатый голос.
Том обернулся и увидел приближающегося Армандо Диппета и Горация Слагхорна, как ни странно — не красного от быстрых передвижений. Скорее всего, дело было в том, что господин директор, будучи человеком преклонного возраста, уже не мог бегать или быстро ходить.
— Господин директор?
— Дорис сообщила
Если бы не ситуация, то Том бы вдоволь насладился его переживаниями.
— Всё разрешилось, директор. Мистер Мердок Уилкис не обратится в министерство.
— Это правда, Том? У мистера Цигнуса Блэка получилось? — искренне удивился Гораций. — Невероятно…
Том отметил, что ни директор, ни декан Слизерина и не надеялись на мирное разрешение вопроса. По их выражениям лиц можно было читать изумление; сам директор на миг растерялся.
— Это… просто замечательно! — просиял Диппет, похлопав ладонью по бляшке ремня своего платья. — Где? Где же мистер Блэк?
— Он сейчас у Друэллы. Стойте! — остановил Том директора, уже приблизившегося к двери в комнату Розир. — Я думаю, им нужно поговорить, профессор.
Рука Диппета так и не коснулась дверной ручки.
— Вы правы, Том, теперь некуда торопиться, — задумчиво сказал он.
— Но нам нужно что-то делать с мисс Розир, как-то разрешить ситуацию с её обучением! — возразил Слагхорн, оказавшийся рядом. — И это не требует отлагательств… теперь.
— Гораций, — с улыбкой обратился к декану директор, — не утрируйте, наоборот, теперь нам и впрямь некуда торопиться.
— Но её отчисление! Я до сих пор не могу понять, почему вы позволили ей остаться в школе… Это противоречит всем мыслимым и немыслимым правилам школы и законам Британии!
— Мисс Розир продолжит обучение в Хогвартсе, но на иных условиях. Я, к сожалению, не вправе восстановить её в должности старосты. Теперь придется решить вопрос с её наказанием…
— Наказанием? — опешил Слагхорн; его слова были следствием переживаний, а не показателем отношения к Друэлле. Она всегда была его любимицей и никогда не пропускала собраний в Клубе Слизней, балуя толстопуза изысканными сладостями. Он просто не мог понять решение директора: — Но нам уже пришло несколько писем от разгневанных родителей учеников! Они не захотят, чтобы их дети учились в одной школе со студенткой, использовавшей Круциатус, Армандо! Боюсь, что это происшествие не так просто замять…
— Без суда нет и следствия, Гораций. Заявления в министерство не поступало, а слухи — это всего лишь слухи.
— А как же свидетели?
— Свидетели — это две девочки со второго курса Рэйвенкло и мистер Джагсон с Хаффлпаффа. Профессор Меррисот и Монтгомери уже провели с ними беседу. Полагаю, что им удалось достучаться до детских сердец, — с неуместной улыбкой сказал директор.
— Но как же так, Армандо?! Нельзя так просто спустить её проступок на тормозах…
— Полагаю, что миссис Норрис не помешает помощник; она, кажется, хотела разобрать картотеку нарушений Хогвартса. Дорис планировала разложить их по степени изощренности, — могло показаться, что Армандо Диппета переполняет счастье, он совершенно не беспокоился насчет слов Горация. — Идемте, Гораций, — уже беспечно позвал он в сторону лестниц, — по-моему, наш спортивный стадион нуждается в реставрации, вы так не думаете? Я знаю, что гриффиндорская трибуна перекосилась от старости и уже никакие чары от этого не спасают…