Merry dancers
Шрифт:
— Я бы не сказал так, Том, — опроверг Луи. — Именно сейчас для вас складывается наиболее благоприятная ситуация, ведь Гонтов фактически больше не существует. То, что Морфин в тюрьме, наделяет вас некоторыми преимуществами…
Луи не волновало то, что Том являлся нечистокровным волшебником, изучив его родословною, ему достаточно было знать, что он имеет дело с потомком самого Салазара Слизерина, мага, известного не только в Британии, но и в большинстве европейских стран. «Послужной список», если можно было так назвать хогвартские награды, табель успеваемости, а также личное впечатление, сложившееся на встрече с перспективным молодым человеком тет-а-тет, привели Луи к мысли о сотрудничестве. Том с его талантами легко справился с первым заданием — продать несколько старинных книг и ценных исторических артефактов
Несмотря на некоторые не очень приятные аспекты разговора во время встречи с аристократом, Том вернулся в Хогвартс в приподнятом настроении и с оттопыренным карманом, в котором грел душу мешочек с галеонами. На улице стемнело, и в это время в Хогвартсе начинался ужин. За возложенными на него заботами, Том и забыл, что из приемов пищи сегодня не пропустил только завтрак. На входе в замок его встретила и проводила суровым взглядом миссис Норрис, она задала пару вопросов старосте школы и отпустила с чистой совестью, думая, что Том провел весь субботний день в Магической Библиотеке Британии, куда он часто отлучался с самого своего совершеннолетия. Едва скинув тёплую мантию и спрятав мешочек с галеонами в один из старых носков в сундуке, Том поспешил на ужин, подгоняемый голодом. Жаль, что он отказался откушать в обществе Луи Малфоя, но нельзя злоупотреблять его обществом, сулящим выгоду и в будущем. Слагхорн и Диппет всерьез заговорили о немецкой Магической политакадемии во Франкфурте, где студентам-отличникам давалась неплохая стипендия, но Том не сильно интересовался политикой, тем более, магическое сообщество сложно будет изменить через аппарат власти, тут нужны глобальные перемены, на которые, наверное, способно только чудо. Слишком много грязнокровок стало появляться в волшебном мире…
— Где Цигнус? — спросил Том у Каспара, накладывая себе в тарелку побольше мясного рагу.
Каспар, словно наблюдая игру в теннис, следил за большой ложкой, гуляющей между блюдом с рагу и тарелкой Тома; выражение лица Крауча при этом было недоуменным.
— Ты что, с голодного края?
Том опустил взгляд к себе в тарелку и обнаружил на ней огромную гору еды, но он действительно собирался всё это съесть. Несколько небольших долек помидор нашли место с краю, а большой ломоть хлеба довершил композицию.
— Так, где Цигнус?
— Уехал, сказал, что вернется завтра. Интересно, когда у нас начнутся тренировки по квиддичу, игра уже в следующую субботу, — почесав подбородок, задумчиво произнес он.
— Сейчас немного не к месту думать о квиддиче, не находишь? — проворчал Том, принимаясь за ужин.
Но Каспар был из тех людей, кого совершенно не интересовали чужие проблемы, по крайней мере, он выставлял эту свою черту напоказ.
— Сейчас немного ни к месту исчезать из замка на полдня, не находишь? — передразнил тот, но уничтожающий взгляд Тома пригвоздил его к месту. Забывается… — Я сегодня к Друэлле заходил, она даже с кровати не встаёт, — перевел тему он. — И уроки не делает... — посетовал он.
— А ты думал… — между попытками спокойно поесть, произнес Том. — Родители решили, что среди друзей в Хогвартсе ей будет лучше, но что-то я в этом сильно сомневаюсь. Даже директор просил, чтобы её пока забрали…
— А как же отчисление?
— Это пока не обсуждается…
— Я слышал от Йена, что их родители пожертвуют нескромную сумму школе ради того, чтобы Друэлла закончила образование…
Том нехотя участвовал в успевшем надоесть разговоре, а сам оглядывал Большой зал. Он нашел Джоконду в обществе Абрахаса, Элоис и Мередит за Хаффлпаффским столом, но вместо того чтобы общаться они как-то совсем тихо ужинали, хотя даже у Малфоя порой не затыкался рот. Всё-таки они очень похожи с отцом, те же сглаженные и в то же время четкие черты лица, гордая осанка, но Абрахас пока не дорос до надменности Луи. Он был более приветлив и внимателен к окружающим, Луи же замечал только нужных ему людей и никого больше. Однако не за старшим Малфоем было будущее, а именно за его сыном… Том, наконец, понял, почему все так спокойны: Аврора Уинтер — вечная разноцветная гирлянда среди безликих одноцветных
— Вальбурга в ярости, она сегодня едва не раскурочила гостиную Слизерина пока тебя не было… — поглядывая на смущенную Смит, прокомментировал Каспар. — Нескольким подушкам сильно досталось… Не поверишь, но она рвала их когтями, как взбесившаяся тигрица.
— Хм… — отреагировал Риддл, продолжая разглядывать свою красивую девушку. Каллы ей очень понравились.
— Мерлин, Том! Вернись с небес! — наконец, Каспар понял, что друг окончательно ушел в себя и плюнул на попытки привлечь его внимание. — У тебя рагу остынет…
Риддл нехотя оторвал взгляд от Джоконды, но тут, боковым зрением заметил в стене появившегося на полкорпуса Пивза, хитро оглядывающего зал. В его руках опасно краснели, скорее всего, несвежие помидоры. Ничего хорошего это не предвещало, но полтергейст переместился к столу Рэйвенкло, туда, где сидел Корнелиус Фадж, и Том мгновенно передумал принимать меры…
Никто не заметил, как в Большой зал вошла Аврора Уинтер, левитируя за собой граммофон с огромным рупором.
Этот унылый Хогвартс не устраивал Аврору, привыкшую к гвалту веселья и улыбок на лицах сокурсниках. Нужно было что-то делать. Сегодняшний вечер до ужина прошёл в размышлениях над тем, как повысить всеобщее настроение. В голову лезли глупые мысли о нервзявках, мешая как следует сосредоточиться на желании для Септимуса. Идея пришла, когда Аврора уже устала от посильных размышлений. Было очередное чаепитие в компании дедушки и его рассказы о старых друзьях, лимонные дольки и мятные леденцы вприкуску, а также разговоры о Томе Риддле, который научился улыбаться. Дамблдор ещё не отошел от поступка Авроры, скрывшей от него открытие тайны Северного Сияния, но пообещал не ругать Хагрида. Альбус был не в восторге от того, что Том Риддл вперед него узнал об этом чуде природы, опасном чуде природы, однако рассказ Авроры о его улыбке и искренних чувствах, вызванных гипнотическим действием цветов, всё же успокоил Дамблдора. Он сам зарылся в книги с головой, пытаясь отыскать в истории хоть один намек на существование подобных растений, но ни зельеварение, ни гербология, ни магическая мифология не давали вразумительных ответов. Были сказки об индонезийских волшебных садах, но по описанию свойств ни одно растение не подходило. В основном, цветы, произраставшие там по легендам, наделяли людей нечеловеческой силой или умели исцелять, а «Северное сияние», наоборот, лишало рассудка.
— Ты уже придумала, что загадаешь мистеру Уизли, Аврора? — поинтересовался Дамблдор, беря с высокой горки сладостей две слипшиеся лимонные дольки.
— Нет, к сожалению, ничего на ум пока не приходит. Помоги мне, всё-таки это твоя победа.
Задумчивый взгляд Альбуса прошелся по комнате и остановился на неспешно вздымающихся языках пламени в почти догоревшем камине.
— Можешь заставить его учиться лучше. Насколько я знаю, Джеймс хочет отчислить его с курса астрономии за неуспеваемость.
— Не подойдет, — отрезала Аврора; она сняла с головы голубую повязку и стала растягивать её в руках. — Понимаешь, мне кажется, что после всего произошедшего в Хогвартсе за последние дни, студентам просто необходимо взбодриться, нужно что-то для поднятия всеобщего духа, — Аврора снова водрузила повязку на голову, и, убедившись, что она больше не сдавливает голову, снова обратилась к дедушке: — Как там Друэлла?
— Сложно сказать, мисс Розир находится в глубокой депрессии, — с сожалением проговорил Альбус. — Завтра истекает срок условий договора с Мердоком Уилкисом. Мистер Блэк отправился к отцу на выходные, он пытается изменить его решение, но боюсь, что он не сможет.
Аврора с шумом отпила из чашки, окунула палец в чай и облизала его, чтобы смыть липкость мармелада. Альбус наблюдал её манипуляции с интересом и, неожиданно для внучки повторил её действия.
— Надежда умирает последней, — с грустью сказала она. — Не делай так больше, это неприлично! — попросила Аврора, наблюдая, как Дамблдор облизывает пальцы.
— Тебе можно, а мне нельзя, значит? — невозмутимо заявил он, скушав лимонную дольку и повторив действие. — В чужом глазу соринку заметишь, — стал поучать Альбус.